Гвардеец

Не успели мы дойти до конца улицы, как из подворотни ближайшего дома высыпала ватага человек в шесть — рослых, наглых, с дубинками и кистенями в руках. Они быстро нас окружили, преградив дорогу.

— Позвольте пройти, — подался вперед Карл.

Но я, чуя неладное, остановил его.

— Господа, будьте так добры, отсыпьте от щедрот ваших сирым и убогим, — склонился до пояса один из ватажников.

Понятно, что на сирого и убогого он походил так же, как я на балерину.

По небу плыли рыхлые, бесформенные облака. Выглянула луна, залив улицу серебристым светом. А как хорошо начиналось…

Мужчина выпрямился и, сняв с головы шапку, протянул ее к нам.

— Денежки сюда кладите. При нас они целее будут.

Ватажники поддержали его заливистым хохотом. Карл помрачнел, схватился рукой за рукоять шпаги, но пока не спешил ее обнажать.

— С чего вы решили, что у нас есть деньги? — произнес я, пытаясь протянуть время.

Вдруг на улице появятся случайные прохожие, полиция или солдатский наряд. Однако надежды оказались тщетными. Город словно вымер, никого, кроме тощего облезлого кота, рывшегося в мусорной куче в поисках съестных отбросов.

— Нешто вы не от Пандульфи вышли? — хмыкнул веселый ватажник.

Выходит, за лавкой ростовщика установлено наблюдение. Бандиты караулят клиентов итальянца и, выбрав подходящую жертву, грабят. Интересно, знает ли об этом Пандульфи и если да, почему не обращается в полицию и не предупреждает клиентов? Впрочем, он может находиться с разбойниками заодно — сигнал им какой-нибудь подает, фонарем в окошко светит. Деньги, как известно, не пахнут.

По меркам того времени Петербург считался гораздо спокойней в плане преступности, чем Москва. Все же начальство близко, которое время от времени вынуждено меры принимать, чтобы очистить столицу от воров и бандитов. Да и сам Питер город молодой, жизнь в нем только налаживается, вот и не успели как следует закрепиться и войти в полную силу разбойничьи шайки.

Пройдет немного времени, и при взошедшей на престол с помощью гвардейских штыков Елизавете, Петербург переживет страшный период, когда вошедшие во вкус и, почуявшие безнаказанность гвардейцы займутся настоящим грабежом: будут обворовывать знатные дома, к коим сами же поставлены в караул, бесчинствовать на улицах, задирать и бесчестить женщин. А кое-кто из господ офицеров наладит прибыльный бизнес, который в двадцать первом веке называется «крышеванием» — за определенную мзду гвардейцы возьмут под «опеку» трактиры, постоялые дворы, лавки купцов и менял.

Но пока в Питере тихо и спокойно, не считая улицы, где нелегкая вынесла нас прямиком в лапы разбойников.

Не дождавшись ответа, ватажник переспросил:

— Я что грю — нешто вы не от итальяшки идете?

— От него, — согласился я. — Только денег при нас нет. Мы долг возвращали, а теперь пустые как солдат после проститутки.

— Врешь поди! — ватажник хлопнул себя по правой лодыжке.

Почему — вру? Ввожу в заблуждение.

— Я честный человек. Врать мне не к лицу.

— Может ты и честный, но давай-ка мы тебя проверим. Вдруг за подкладку что-нибудь завалилось или в кармане потерялось, а ты и не заметил. Всякое ведь бывает, — рассудительно произнес ватажник.

М-да, на мякине его не проведешь. И соотношение сил не в нашу пользу — шестеро на двоих, значит, каждому придется драться с тремя противниками, а они только в голливудских фильмах по очереди нападают. А шпага моя тютю — лежит у синьора Пандульфи где-то на полке.

Нет, я, конечно, здоровей любого из разбойничьей ватаги, и Карл тоже не лыком шит. Глядишь, кого-то из шайки-лейки покромсаем. Но, будь я букмекером, ставки бы на нашу победу не ставил.

— Поднимите ручки, господа хорошие. Сейчас вас немножко обыщут, — улыбнулся ватажник, обнажая гнилые зубы.

Глава 12

Пожалуй, миром дело не закончится. Сейчас нас будут немножко убивать. И самое противное — все преимущества на их стороне.

Ватажник с гнилыми зубами вцепился в Карла, попытался просунуть руку в карман кафтана.

— Убери грязные лапы, мерзавец, — вспыхнул кузен, вырываясь из тисков захвата.

Его слова только подлили масла в огонь. Разбойники точно стая бродячих псов кинулись на нас, размахивая кистенями. Кузен даже не успел выхватить шпагу. Его прижали к стене, отделив от меня, стали избивать.

— На помощь, Дитрих! — закричал он.

Я действовал интуитивно и грязно — ударил головой ближнего противника, двинул коленом между ног второго, перехватил занесенный кистень у третьего и, крутанув ватажника на сто восемьдесят градусов, умудрился врезать его же оружием по обступившим Карла разбойникам. И едва не оглох от послышавшихся воплей.

— Мама! — выл упавший на колени ватажник, обхватив руками проломленную башку. Сквозь пальцы сочилась кровь.

Меня чуть не передернуло. Нет, одно дело — видеть такое в ужастиках и другое — столкнуться наяву. Я все же не могу привыкнуть к кровавому зрелищу.

— Что же ты творишь… — завопил разбойник с гнилыми зубами, оступаясь от Карла. — Лупцуйте этого гада. Он Митюху убил.