Гвардеец

— Чего это они? Как будто на курорте, тут от Мурманска рукой подать, а его бомбят беспрерывно — удивлению Иваныча не было предела, когда он увидел корабли с зачехленными пушками и пулеметами, при полном отсутствии дежурных на боевых постах. Мы себе такого даже в порту позволить не могли, расчёты зениток беспрерывно по очереди находились в боевой готовности номер два.

— Зайдём, выясним, может мы чего-то не знаем? — я тоже был удивлён и с тревогой оглядывал горизонт. Погода летная, тумана нет, а значит самолёты противника можно ожидать в любую минуту.

Кораблям нашего конвоя, становившимся на якорь, я объявил боевую готовность номер два. И не прогадал, «Шторм» еще не успел встать на якорь, как над береговой чертой за сопками раздался рокот моторов самолетов. Я дал команду радисту передать в эфир сигнал «Воздух», а сигнальщикам поднять флаг «Твердо», что означало «вражеские самолеты в воздухе». В этот же момент на Йоканьгском посту наблюдения, на сигнальной мачте подняли сигнал «Два твердо», что означало «наши самолеты в воздухе».

— Они что, слепые?! Какого чёрта?! — Иваныч метался на мостике не в силах изменить ситуацию, при сигнале береговой базы, никто наш сигнал во внимание не принимал. По правилам пролёта самолётов, установленных командованием флота, над военными базами и боевыми кораблями наши самолёты не имели права пролетать, любой самолёт, который решил пройти над боевым кораблем, несмотря на опознавательные знаки считался вражеским и на базе не могли этого не знать!

— Дублируй сигналы! Боевая тревога, приготовится к отражению воздушной атаки! — похоже биться с немецкими бомбардировщиками придётся только нам. База продолжала беспечно спать, успокаивая экипажи стоящих на рейде кораблей ложным сигналом.

На переданные нами повторные сигналы пост и корабли на базе не реагировали, сигнала не менялся. Ждать долго не пришлось. Из-за сопок со стороны реки Гремиха вылетело звено из трёх самолетов и бомбардировщики пошли в пике, бомбить беспечно стоявшие на якорях корабли и транспортные суда с зачехленной военной техникой.

— Огонь! — командует Иваныч, и тут же заработали наши зенитки, корабли конвоя, не успевшие стать на якорь бросились в рассыпную, тральщики после минутного замешательства присоединились к отражению атаки. «Шторм» находился в гавани восточнее всех стоявших кораблей. Нам удалось! Самолеты, не долетев до нас около семисот метров, освободились от бомбового груза повернули назад, под крылом одного из них мелькнула и тут же погасла вспышка, он резко пошел на снижение, а потом и в пике, на полной скорости врезавшись в воду. Мы прекратили огонь.

Пока «Шторм» и тральщики конвоя вели бой, ни один стоявший корабль не успел включиться в него. И только сторожевик пограничных войск этой базы, после того как мы прекратил стрельбу и самолет скрылся, сделал почему-то один выстрел. Снаряд его разорвался в воздухе далеко справа от падающего самолета.

— Чего это он? — удивился Иваныч, отходя от напряжения только что закончившегося боя.

— Жопу свою решил прикрыть — усмехнулся я — видимо, командир решил оправдать себя перед командованием базы, типа в бою участвовал.

— Семафор с базы: «Командиру „Шторма“. Сообщите, сколько имеете убитых, раненых, какие имеете повреждения, какая требуется помощь, сколько израсходовано боеприпасов. Командир базы контр-адмирал Абрамов» — сигнальщик зачитал нам сообщение.

— Ну ответь ему, что нормально всё — буркнул я, и тут же услышал от сигнальщика слова, которые меня просто шокировали.

— Пограничник семафорит на базу: «сделал один выстрел из главного орудия. Видел прямое попадание в самолет. Командир Шиваршидзе».

— Чего бля?! — такой беспредельной наглости и лжи мы не ожидали. Он же при нас семафорит, мы всё блядь видим! Пока мы с Иванычем растеряно хлопали ушами, ответ с базы последовал незамедлительно.

— «Сбитый самолёт подтверждаю. Спасибо и примите поздравления!» — сигнальщик, зачитывая нам сообщения контр-адмирала, а только он мог передать сообщение, тихо выпадал в осадок. Бой видели все экипажи как минимум нашего конвоя, а это без малого пару сотен человек!

* * *

Я снова стоял в кабинете у адмирала и выслушивал его гневные речи. Настучали на меня, к гадалке не ходи, и я даже догадываюсь кто.