Гувернантка для герцога

«Александра, ты нужна мне».

А вы говорите — здравый смысл!

Алекс работала часовщиком в домах богатых клиентов, и у нее не было свободного времени, чтобы помечтать. Она определила себе жизненные цели и упорно трудилась, чтобы достичь их. Она прочно стояла на земле: плечи расправлены, взгляд устремлен вперед.

Ей непозволительно — абсолютно непозволительно! — увлекаться романтическими фантазиями.

Жаль только, что воображение не подчинялось подобным установкам. В ее мечтах при встрече с незнакомцем после вечернего чаепития следовала прогулка в парке, сопровождавшаяся задушевными беседами, поцелуями при звездах и даже — чувство гордости замолкало при мысли об этом — предложением руки и сердца.

Да-да, предложение руки и сердца, а потом — свадьба.

Согласна ли ты взять в мужья Повесу из Книжной Лавки, у которого такой кошмарный вкус в детской литературе?

Абсурд!

После нескольких месяцев попыток справиться с откровенным безумием Алекс сдалась. По крайней мере, фантазии — какими бы глупыми они ни казались — были ее фантазиями, они помогали ей хранить свою сердечную тайну. И потом, было совершенно невероятно, чтобы она когда-нибудь вновь встретилась с Повесой из Книжной Лавки.

Так продолжалось до утра того дня, когда это все-таки случилось.

Глава 1

Утро началось точно так же, как начинались все утра Чейза в последнее время, — с трагической кончины.

— Она умерла.

Он повернулся на бок, поморгал — лицо Розамунды стало четче видно.

— От чего на этот раз?

— Тиф.

— Очаровательно!

Взявшись за мягкий подлокотник софы, он подтянулся и сел. И тогда на него накатила волна жалости к себе. Чейз потер виски, страдая от воспоминаний о том, как провел ночь, как распутничал ни свет ни заря этим утром. Заодно решил, что стоит пожалеть и о своей зря потраченной юности. Немного прояснилось его расписание на вечер.

— Похороны могут подождать.

Наконец в его голове перестали бить колокола, и он смыл с себя назойливый запах французских духов.

— Нет, это нужно сделать как можно быстрее. Дейзи говорит, зараза может распространиться дальше. Она как раз сейчас готовит тело.

Чейз застонал, но решил: спорить не имеет смысла, лучше сразу со всем покончить.

Когда они начали подниматься по лестнице из четырех пролетов, ведущей к детской, Чейз обратился к своей десятилетней воспитаннице:

— Ты можешь что-нибудь сделать с этим?

— А вы?

— Она ведь твоя младшая сестра.

— Но вы ее опекун.

Поморщившись, он потер пульсирующий болью висок.

— Умение поддерживать дисциплину не относится к моим талантам.

— А покорность не относится к нашим достоинствам, — откликнулась Розамунда.

— Я это уже понял. Не думай, что я не заметил, как ты прикарманила тот шиллинг со стола.

Они добрались до верхней площадки и пошли по коридору.

— Послушай, это надо прекратить. В привилегированные пансионы не принимают малолетних воровок и серийных убийц.

— Это не убийство. Это был тиф.

— Ну кто бы сомневался!

— И мы не желаем отправляться в пансион.

— Розамунда, тебе пора выучить один неприятный урок. — Чейз открыл дверь в детскую. — В жизни не всегда удается получать то, что хочется.

Уж кому-кому, а Чейзу это было известно слишком хорошо. Он не желал становиться опекуном девчонок-сирот. Ему совсем не хотелось оказаться первым в очереди претендентов на титул герцога Бельвуа. И меньше всего ему хотелось присутствовать уже на четвертых похоронах за последние несколько дней. Тем не менее он вошел в детскую.

Дейзи повернулась к ним. Кружевная черная вуаль покрывала ее светловолосую головку.

— Пожалуйста, выразите свое уважение покойной. — Она взмахнула рукой, чтобы Чейз вышел вперед.

Он послушно подошел к ней, встал рядом и наклонился, чтобы девочка смогла приколоть ему траурную повязку на рукав сорочки.

— Выражаю сочувствие вашей потере. Весьма сожалею, — сказал он.

«Я очень сожалею! Ты даже не представляешь себе, с какой силой я сожалею!»

Чейз занял свое место у изголовья кровати и стал разглядывать покойницу. Она была бледна как привидение и закутана в саван. На глазах у нее лежали пуговицы. Ну слава богу! А то сейчас его страшно нервировал бы бессмысленный взгляд круглых глаз.

Взяв опекуна за руку, Дейзи склонила головку и начала читать молитву.

— Мистер Рейно, будьте любезны, скажите несколько слов.

Чейз закатил глаза к потолку. Господи, помоги!

— Отец наш всемогущий, — начал он уныло, — просим тебя, прими душу Миллисент. Прах к праху. Опилки к опилкам. Она была молчаливой куклой, вдобавок не могла двигаться самостоятельно, но навеки запомнится нам своей всегдашней — некоторые могут сказать: постоянно рисовавшейся — улыбкой на личике. Мы знаем, что по милости Небес она воскреснет — возможно, уже к ланчу. — И добавил себе под нос: — К сожалению!

— Аминь, — пропела Дейзи торжественно, опустила куклу в деревянный ящик для игрушек и закрыла крышку.

Угнетающую тишину нарушила Розамунда.

— Пойдем вниз, на кухню, Дейзи. У нас на завтрак булочки с маслом и джемом.

— Вы будете завтракать здесь, — поправил ее Чейз, — в детской. Сейчас ваша гувернантка…