Гувернантка

— Сами понимаете, такой казус, такое пятно на мне. И ведь хотел как лучше, как быстрее все организовать. Ну да, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. В общем, ничего я не выяснил и ничего не нашел, — тут доктор опять примолк и посмотрел куда-то вниз, где по всем признакам должны были располагаться ножки стола… — А после обеда был в морге и там мне сказали, что человек из прокуратуры в сопровождении полиции интересовался пропавшими органами, а именно, печенью в формалине. М-да… Назвали Вашу фамилию. Вот я и решил, что пришло время каяться. Вот, собственно, и все.

Шумилов перевел дыхание. История получила самое скорейшее и самое тривиальное разрешение. И отвратительный сон про зеленого человека с ланцетом оказался сплошным вздором и глупостью. И кто только придумал дурацкое выражение «сон в руку»?

— Николай Ильич, а что стало с остальными фрагментами? — спросил Шумилин.

— Так я отвез их, все до единого, в лабораторию университета, на кафедру судебной медицины. Там обещали к сегодняшнему вечеру провести все необходимые исследования. Видите ли, семья убита горем, родители ждут от меня вестей. Вот я и приложил все силы. Как не повезло! — доктор сокрушенно замолчал.

— Скажите пожалуйста, Николай Ильич, а почему вообще возникла необходимость химического исследования? Ведь далеко не во всех случаях назначаются такие исследования. Вы как врач, должны знать об особой инструкции Медицинского комитета Министерства внутренних дел, не так ли?

— Да, конечно, я знаю-знаю… Не корите меня, я сам себя корю! Видите ли, Николай Познанский болел, лечился, принимал лекарства, — доктор вдруг заговорил голосом тихим и невнятным, — Возможны ошибки в дозировках, в работе провизора…

У Шумилова вдруг возникло странное иррациональное ощущение того, что сидящий напротив человек очень боится какого-то вопроса. Вот только Шумилов вопроса этого не знал, а потому не мог пока задать.

— А почему тело покойного Прознанского вскрывалось в Медико-хирургической академии? — наобум спросил Шумилов.

— Он из военной семьи. Отец покойного молодого человека полковник, ему было довольно просто организовать все это без задержек.

Ничего настораживающего в таком ответе не было. В конце-концов, большая часть мужской половины высшего света Российской Империи служила в армии.

— Хорошо, Николай Ильич, — заканчивая разговор с доктором проговорил Шумилов, — напишите, пожалуйста обо всем этом подробно, а потом можете быть свободны. Постарайтесь припомнить приметы извозчика, а также номер его жетона. Вы его сами поймали?

— Нет, швейцар академии по моей просьбе его ловил.

— Прекрасно, еще один свидетель. Напишите обо всем. На отдельном листе перечислите органы, переданные Вами для химического исследования в университет. Через пару дней мы Вас вызовем, если всё будет в порядке, вернем Вам пропажу.

Когда в прокуратуре появился Шидловский, Алексей Иванович перечитывал показания доктора. Все оказалось просто и понятно. Оснований не доверять Николаевскому не было. Шумилов не был идеалистом и давно уже смотрел на мир без иллюзий, но сейчас он был готов дать руку на отсечение, что доктор рассказал ему чистую правду. Хотя, возможно, и не всю. Шидловский выслушал доклад подчиненного, мельком взглянул на странички, исписанные бегущим докторским почерком и барственно прикрыв глаза, распорядился:

— Поезжай-ка ты, Алексей Иваныч, в этот самый университет, да порасспроси людей, что за птица этот доктор, а заодно, может, и результат экспертизы заберешь.

— Боюсь, мне его никто не даст. На каком основании, Вадим Данилович? Дела-то нет! — сдержанно заметил Шумилов. Он старался не пререкаться с деспотичным начальником, но не всегда мог соблюсти это правило. Иногда у помощника прокурора полет слова заметно опережал полет мысли; в такие минуты его словоблудие следовало останавливать в самом начале.

— Ты просто скажешь там… — Шидловский запнулся, задумался на время, и сообразив, что оснований для изъятия текста химического исследования действительно не существует, заговорил о другом, — Чем чёрт не шутит, может статься, парнишка помер неспроста.

Шумилову не надо было повторять дважды. Присутствие в здании прокуратуры начальника действовало на него угнетающе, поэтому Алексей Иванович очень любил разъезды по городу. Сейчас же нетерпеливое ожидание скорой развязки событий явилось для него дополнительным стимулом и он летел как на крыльях. На Дворцовом мосту его обдала фонтаном грязных брызг роскошная коляска на рессорном ходу, но это показалось мелочью и совсем не испортило настроения. Он не замечал ни низкого серого неба, ни пронзительного ветра с Невы, ни угрюмого дворника у дверей длинного университетского корпуса. Алексей не заканчивал Петербургского университета, бывал здесь всего пару раз, причем по делам службы и весьма недолго. Ему потребовалась четверть часа, чтобы отыскать профессора Оскара Штейфера, которому Николаевский передавал для исследования внутренние органы умершего юноши.