Гуси к чужому обеду

— Своим собеседникам я всегда оставляю шанс выйти из тупика.

— И что я должен сделать для такого маневра?

— Наверное, об этом вам следует догадаться самому…

Боксон молча прошелся вдоль стен, рассматривая картины. Джулия Вуд рискованно экспериментировала с оттенками света, иногда работа кистью казалась нарочито грубой, но, приглядевшись повнимательнее, можно было понять всю тонкость рисунка — все картины отличались прилежностью исполнения и несомненным дарованием.

Боксон услышал все те же мягкие шаги мокасинов и, обернувшись, увидел, как Джулия уходит из зала, небрежно размахивая пустой фарфоровой чашкой.

…Вечером, в клубе «Катанга», подружка симпатяшки Сэлли, сев Боксону на колени, прощебетала:

— Барни сказал, что ты очень тоскуешь и что Сэлли тебе неинтересна. Это правда?

— Скорее всего — да…

Подружку звали Бетти, от полного имени — Элизабет («Меня назвали в честь королевы!» — с гордостью сообщила она). Татуировка на груди действительно присутствовала — вокруг соска с профессиональным мастерством был изображен глаз с длинными ресницами и со слезой. Так как Сэлли временно перебралась к Барни Киффу, Бетти привела Боксона в маленькую квартирку, которую девчонки снимали на пару. На стене висел портрет совсем юного Майкла Джеггера, напротив дебильно улыбались парнишки из «Бэй Сити Роллерс». На оконном стекле губной помадой было выведено: «Привет, солнце!». На подоконнике валялись пустые сигаретные пачки и стопка грампластинок.

— Посмотри в холодильнике, — крикнула Бетти из душа, — там было пиво!..

Пива в холодильнике не было. Холодильник вообще был совершенно пуст, а из морозильной камеры уныло свесились сталактиты сосулек.

«Пожалуй, хватит! — подумал Боксон. — Ещё одна такая Бетти, и я привыкну к грязным лондонским простыням…»

Посреди ночи за стеной начали ругаться соседи.

— Он безработный, — объяснила Бетти, — а она посудомойка в ресторане. Недопитое клиентами успевает сливать в бутыль и приносит домой. Пьют вместе, потом он её бьет. И ещё она собирает окурки в пепельницах, достает табак и тоже приносит ему — он курит самокрутки…

Утром Боксон отсчитал деньги (Бетти спрятала их под подушку), доехал на такси до пансиона «Кроссроудз», позавтракал вместе с пансионерами, усмехаясь про себя над любопытствующими взглядами, поднялся в свой номер, минут пятнадцать стоял под душем, развлекаясь переключением горячей и холодной воды, и с наслаждением вытянулся на накрахмаленной хрустящей простыне.

Через три часа его разбудила миссис Гроверстон.

— Мистер Боксон, вас немедленно требуют к телефону!

Чертыхаясь и нехорошо поминая всех тех, кто знал этот номер, Боксон подошел к аппарату:

— Привет, Чарли, это Джейми Мак-Рэй! Нынче дурное утро — нашего лучшего друга Джо Стокмана нашли с перерезанным горлом!..

Глава вторая. К северу от Темзы

1

Редактор отдела криминальных новостей газеты «Мэйл» задумчиво перебирал сверкающие глянцем фотографии мертвого американского вербовщика. Многополосная тема лежала на поверхности — ещё месяц назад один из репортеров записался на прием к американцу, но интервью не получилось — Джо Стокман спросил, сколько стоит фотокамера, и что репортер будет делать, если такая хрупкая вещь совершенно случайно разобьется на каменных ступенях лестницы отеля. Газетчик, в юности бывавший активным участником пацифистских манифестаций, попытался вслух рассуждать о тупых милитаристах и тем самым окончательно провалил беседу. (Впрочем, в те дни имелась другая тема для репортажей: Лондон посетил румынский лидер Чаушеску; некоторые особо активные эмигранты, вырвавшиеся из придунайских концлагерей, вслух мечтали о применении чего-нибудь осколочного и крупнокалиберного, а особо яростные призывали бывшего короля Михая возглавить вооруженный поход на Бухарест. Лондонская полиция провела очень тревожные сутки, а репортеры не отставали от правительственного кортежа ни на минуту.)

— Тина, — попросил секретаршу редактор, — срочно найдите мне Хэккета!

— Сию минуту, сэр!

Минута не получилась — с утра репортер Мелвин Хэккет в редакции не появлялся; вспомнили, что накануне в баре с каким-то американцем из «Вашингтон Пост» он хлебал виртуозные коктейли; выпили много, сейчас, наверное, отсыпается дома. К домашнему телефону Хэккета долго никто не подходил, наконец, в трубке зашуршало, репортер отозвался таким страдающим голосом, что секретарша не сразу решилась передать категоричность приказа, но Хэккет все понял правильно.

— Буду! — сказал он. — Через полтора часа — буду!

…Хэккет посмотрел на себя в зеркало. Небритая рожа, мешки под глазами, волосы всклокочены, как у пьяного хиппи…

«Где ты последний раз видел живого хиппи, Мелвин?» — спросил он сам себя. Вспомнил не сразу — почти год назад, светлой парижской осенью, на могиле Джима Моррисона, плакал, привязывая к памятнику пеструю ленточку, длинноволосый парень…