Гурман

— Дай мне еще водки, — сквозь смех проговорила она. — Я не могу трезвая на твою рожу смотреть! Такой смешной! — Катя плюнула в него. — Давай, Пашка-букашка. Тряпка!

— Заткнись! — взревел уголовник, который ничего не мог сделать. — Или я пришью тебя прямо здесь!

Павел ударил ее в живот, и девушка захлебнулась кашлем.

— Мало?! Вдогонку еще получишь!

Павел выругался и скатился с кровати.

— Ты куда, Пашенька? — Катя улыбнулась распухшими губами. — Я так ничего и не почувствовала.

Лицо Павла из багрового стало почти черным. Он быстро надел трусы и брюки. Застегивая ремень, уголовник бросил сумрачный взгляд в окно, где уже вовсю светило яркое солнце.

— Такой денек запорола, курва! Ты просто усложнила свою смерть, — процедил он и вышел из комнаты.

Улыбка вмиг исчезла с лица Кати. Похоже, она перегнула палку. Плевать. Если ей уготовано умереть тут, как пьяной шлюхе, значит, так тому и быть. Это карма, черт бы ее побрал.

«Мила, где ты?! Почему ты всегда приходишь вечером?»

Так она пролежала минут десять. Потом внизу послышались шаги — Павел возвращался. В одной руке он держал пакет с яблочным соком, во второй — бутерброд с ветчиной. Катя смотрела, как негодяй жует, чавкая и икая. Ее вновь захлестывала ярость.

— Ты что сделала со своей тачкой, детка? — отхлебнув сока, поинтересовался он. — Глядя на нее, можно подумать, что ты выехала на железную дорогу, и тебя взасос поцеловал поезд. И бампер мятый, и лобовуху менять надо.

— Не догадываешься? — вкрадчиво спросила Катя.

— Нет. Я от тебя устал уже, если честно, — признался Павел, доел бутерброд и вытер руки об занавеску.

— Это я сбила ту самую старуху рядом с нашим поселком. Раскатала на три метра, как ты сказал.

Павел опешил.

— Чего?

Катя повторила. Медленно, вколачивая каждое слово как гвоздь.

— Гонишь, лохушка. Ты даже комара прихлопнуть не сможешь, — не слишком уверенно сказал бывший зэк.

— Если бы ты внимательно изучил шины, то мог бы заметить следы крови и частицы кожи. У меня не было времени нормально машину помыть.

Павел с недоверием смотрел на девушку. Она уже не улыбалась, в ее глазах тлел странный огонек. Уголовнику стало неуютно.

— А знаешь, где мои бывшие кавалеры, дядя Паша? — негромко спросила она, не сводя с него глаз. — Если есть желание, возьми в гараже лопату и копни огород у крыльца. Сразу наткнешься. Это Олег. А из Гошиных рук и ног я приготовила харчо. Хочешь попробовать? Свеженькое, кастрюлька в холодильнике, откуда ты только что взял сок и ветчину.

Павел непроизвольно попятился назад.

— Ты спятила, — только и смог вымолвить он.

Катя раздвинула в улыбке губы.

— Кстати, ты, конечно, слышал о Живодере?

Павел ничего не ответил. Он был похож на кролика, который случайно выскочил на дорогу и внезапно увидел грузовик, мчавшийся на него.

— Он скоро придет сюда, — поведала ему Катя. — Так что никуда не уходи. Познакомишься с ним. Ведь это мой любимый брат.

Недоумение в глазах Павла сменилось страхом.

Внизу послышался стук в дверь, и он от неожиданности вздрогнул.

— Легок на помине! — Девушка хихикнула, ее лицо озарилось надеждой.

— Кто это? — сиплым голосом спросил Павел.

— Твоя смерть.

Он осторожно подошел к окну, и из его груди вырвался вздох облегчения.

— Это та самая слепая черепаха. Вот уж кого я сейчас вздрючу. А она, кстати, еще ничего.

Он повернулся к Кате. Черты лица девушки словно окаменели.

— Признаться, тебе удалось меня немного напугать, детка. — Негодяй усмехнулся и добавил: — А ты начинаешь мне нравиться. Может, я дам тебе пожить еще немного. — Уголовник стал спускаться по лестнице.

Олег открыл глаза. Его руки были скованы железными браслетами, цепь от которых уходила к потолку, где перехлестывала через толстое кольцо и крепилась к лебедке на стене. Суставы и мышцы ныли, голова кружилась, затылок пульсировал болью. Кажется, ему кто-то здорово врезал. Он потянул цепь на себя. Боль в суставах усилилась. Парень застонал и посмотрел вниз. Его ноги были намертво замотаны цепью. Ко всему прочему Олег оказался абсолютно голым.

«Что за хрень? — потрясенно подумал он. — Это сон?»

Олег завертел головой. Помещение, в котором он находился, напоминало крошечную комнатку. Не считая колец, вмонтированных в пол и потолок, и его самого, внутри ничего не было — ни окон, ни мебели, просто бетонная коробка. Перед ним стояла небольшая ширма из полупрозрачного полиэтилена. В потолке виднелось вентиляционное отверстие.

— Где я? — ошалело произнес парень и дрыгнул ногой.

Цепь тихо звякнула, словно отвечая:

«Да, на этот раз ты влип. Это по-настоящему. Не так, как бывает в твоих книжках».

Олег снова дернул ногой.

«Мне очень страшно, — вдруг подумал Олег. — Я готов обделаться».

— Эй! — позвал он. — Кто-нибудь! Помогите!

Олег услышал шорох, потом загремела цепь, и к горлу подкатил комок. Ему почему-то расхотелось видеть того человека, который сейчас заглянет в комнату.

Ширма раздвинулась, и внутрь просунулась плешивая голова старика. Его лицо было худым и изможденным.

— Здравствуйте, — брякнул Олег, понимая, что выглядит кретином.

Голова убралась.

— Постойте! — крикнул он, но ответом было лишь позвякивание цепей.