Гурман

Девушка встала и подошла к окошку, где видимость была получше, потом повернулась к Дантисту. Но тот и сам уже видел, что вода была розовой.

— Это что, кровь? — прошептала Мышонок, нервно вытирая руки об джинсы.

— Надо ментам звонить, Дантист, — сказал Гаучо. — Слепому ясно, что тут замес был.

Он увидел обрывки скотча на трубе отопления, и уже хотел сорвать их, но Дантист крикнул:

— Не трогать!

— Вещи, — вдруг сказала Мышонок. — Это одежда Васи. Смотрите, даже трусы. С пингвинами, это я ему вчера подарила.

Дантист оглянулся. Только сейчас его зрение привыкло к сумеркам и уловило целое море бурых крапинок, которые покрывали стены, потолок, стол, диван и даже телевизор. Засохшие капли крови, Дантист не сомневался в этом.

— Выходим, — хриплым голосом скомандовал он.

— Что же делать? — побледнев, спросила Лиля. — Где он?!

Дантист бросил взгляд на огромную чугунную ванну. Она была аккуратно накрыта чехлом от мотоцикла Слона. Рядом стояло грязное ведро, над которым кружили мухи.

Гаучо шагнул вперед.

— Стой на месте, — приказал Дантист.

Гнетущее чувство росло как снежный ком, царапало все внутри своей шершаво-колючей поверхностью. Он подошел ближе и заглянул в ведро. Оно было наполнено подсыхающими внутренностями. Рядом аккуратно стояли две пустые бутылки из-под уксуса и разорванная пачка соли. Дантист поморщился и перевел взор на саму ванну. По чехлу, складки которого слегка колыхались под порывами ветерка, тоже ползали крупные мясные мухи.

— Дантист! — позвала его Мышонок, но байкер даже не обернулся.

Он приподнял край черной материи, и в нос ему тут же ударил тяжелый запах сырого мяса, отдающий муторно-кислым уксусом. Внутри все оборвалось, будто ком, пухнущий там, взорвался холодными льдинками. Ванна была заполнена обрубками человеческого тела. В глаза Дантисту сразу бросилась большая кисть. Мясистые бескровные пальцы унизаны серебряными перстнями.

Желудок вздрогнул. Дантист почувствовал, что его сейчас вывернет наизнанку, но все же понял, что куски мяса смешаны с репчатым луком.

«Это что, шашлык к фесту?!»

Взгляд Дантиста переместился на ванну, на боку которой было жирно намалевано: «Возьмите меня с собой. Я вкусный!»

— Не подходи сюда! — крикнул Дантист, видя, что Мышонок намеревается заглянуть в ванну.

Но она сорвала чехол. Разозленные мухи, жужжа, взвились наверх.

Несколько секунд Мышонок с немым ужасом взирала на страшную ванну, потом отвернулась, сделала два шага и опустилась на траву. Она не обращала внимания на то, что ее красивые светлые джинсы могут испачкаться.

Когда Гаучо, белый как мел, начал звонить в полицию, она пронзительно закричала.

Полиция и байкеры, собравшиеся у «Берлоги», приехали к дому Слона почти одновременно. Сотрудникам полиции пришлось вызывать подкрепление, чтобы не допустить разъяренных мотоциклистов к месту трагедии. Вскоре подъехали следователи, кинолог с собакой и, разумеется, представители прессы. Участок Слона огородили, и началась рутинная работа.

Уже через полчаса новость о новом убийстве облетела Каменск. Она заставила содрогнуться даже людей с крепкими нервами.

Один из журналистов опрометчиво поинтересовался у Дантиста, не исключает ли он, что между байкерами возникла ссора, расправу над Слоном устроил сам Георгий, после чего скрылся. Этот вопрос стоил корреспонденту разбитого глаза, а также растоптанного микрофона. Держась за лицо, журналист пообещал подать на байкера в суд, но его кто-то оттолкнул в сторону, и о нем тут же забыли.

Город, потрясенный очередным зверством, словно весь как-то усох и съежился. Казалось, он был бессилен против зла, оказавшегося на свободе.

«По моему глубокому убеждению, если писатель сумеет вникнуть в составляющие страха, заглянуть в самые потайные закоулки сознания, подобрать нужный ключик к замкам скрипучих дверей, за которыми кроются истинные причины, заставляющие человека бояться, тогда успех ему гарантирован».

Катя положила листок на стол и посмотрела на застывший комочек жевательной резинки, притулившийся возле папки с книгой. Именно благодаря жвачке этот лист прилепился к последней странице рассказа, который ей в тот раз принес Олег.

После ужасной смерти Слона, всколыхнувшей всю страну, она не находила себе места. Чтобы хоть как-то отвлечься, девушка решила полистать книгу, оставленную Олегом.

Эта страница вызвала неоднозначные чувства. Она не очень любила ужастики, полагая, что реалии повседневной жизни куда страшнее выдуманных историй. Да уж, в этом она уже успела убедиться.

Катя вновь взяла листок, повернула его и увидела продолжение.

«Катя скупо улыбнулась, услышав очередную шуточку мужа.

Она понимала, что волновалась, но Георгий, казалось, ничего подозрительного в ее поведении не замечал. И это хорошо. Просто замечательно, твою мать!

Стояло субботнее летнее утро, они ехали на пикник. Дорога свободна, все прекрасно. Если только не считать одного обстоятельства — Гоша вот уже третий месяц изменял ей с ее собственной матерью.