Гунны – страх и ужас всей Вселенной

Общее мнение гласило, что их истинной целью был Иерусалим; в этот город гуннов влекла их ненасытная жажда золота. Поэтому стали спешно укреплять стены города, запущенные и обветшавшие в беззаботное мирное время. Антиохия была осаждена гуннами, Тир (ныне – Сур в Южном Ливане – В.А.) недавно попытался отделиться от материка и найти убежище на острове, как в прошедшие столетия, когда враг его еще звался Александром (Иероним имел в виду македонского царя-завоевателя Александра Великого, захватившего и разорившего Тир в IV в. до Р.Х. в ходе своего Восточного похода против древнеперсидской державы Ахеменидов – В.А.). Живыми свидетелями всего это мы стали в Тире, вынужденные, как и жители этого города, пребывать в постоянной готовности бросить все и сесть на корабли, стоящие, готовые к отплытию, близ берега, чтобы выйти в море при приближении врагов. И, хотя свирепствовали штормовые ветры, мы опасались кораблекрушения меньше, чем варваров, страшась не столько за собственную безопасность, сколько за целомудрие девственниц».

Свидетели, очевидцы и летописцы нашествия гуннов, Вселенского Ужаса, жили как будто в расколотом мире. Одни из них явно стояли все еще «обеими ногами», так сказать, на почве традиционного античного язычества. Эти язычники изощрялись в описаниях отталкивающей внешности гуннов. Ужасались их физическому безобразию. Поражались физической силе гуннов. Их воинственности, необычному и непривычному вооружению, стремительности гуннских боевых коней. Другие же свидетели и летописцы – христиане, воспринимали гуннских «кентавров» как воплощение злых сил, исторгнутых самой преисподней. Однако же при этом считали главной целью гуннских нападений не закоренелых грешников, на которых разгневанные небеса наслали, в виде гуннской «нелюди», кару и воздаяние за грехи. А тех, на ком нет греха, чистых, незапятнанных, невинных дев. Хотя, к примеру, Иероним, живший в миру и знающий мир, и оговаривался, что больше всего гуннов влечет все-таки к золоту.

Ах, если бы гуннские разбойники, практически не встречавшие отпора, удовлетворяли только свою жажду золота! Это было бы полбеды. Аскета и священника Иеронима не слишком интересовали земные блага и сокровища. Возможно, он даже примирился бы с «грабительским» аспектом гуннского нашествия. Как с грозным предостережением, напоминанием всему погрязшему в беззакониях и нечестии, заблудшему миру загнивающего на глазах язычества о необходимости одуматься перед лицом внезапно нависшей над миром смертельной угрозы. И, выражаясь евангельским языком, сотворить достойный плод покаяния, пока еще не поздно, ибо «уже секира при корнях дерев лежит». Однако свидетели зверств, творимых гуннами в захваченных ими с налета многочисленных селениях и городах, гораздо чаще говорят о том, как гунны овладевали римскими женщинами и девицами, чем о том, как «видимые бесы» овладевали римским золотом. Ибо ведь золото было не всюду, не у всех. Слишком много римских граждан лишилось последнего, попав в загребущие лапы ненасытного императорского фиска, кормившего все возраставшую армию алчных государственных чиновников. А вот женщины и девушки были – увы! – повсюду. В том числе в построенных христианами в разных местах империи женских монастырях. Захватывавшие их гунны искренне изумлялись. Римляне как будто вознамерились воздать им, как дорогим и долго ожидаемым гостям, особую честь. Собрав для них то, что захватчикам было милее и нужней всего. За низкими стенами, безо всякой защиты – может быть, в качестве не подарка, а выкупа? – гунны обнаружили целые сестричества, т.е. общины женщин и невинных дев, не знавших никогда мужчин, невест Христовых. Именно о них, несчастных, оскверняемых «кентаврами» монахинях, думал Иероним, строгий ревнитель нравственности и целомудрия, когда писал об опустошавших римские владения нечестивых гуннах и гуннских союзниках из числа других варварских племен в своем послании одному епископу из числа своих друзей, чтобы хоть как-то утешить верного собрата во Христе в годину несказанных бедствий:

Душа моя, писал он, ужасается при мысли об упадке, переживаемом миром в наше время. Вот уже более двадцати лет от Константинополя до Юлийских Альп проливается римская кровь. Земля скифов, Фракия, Македония, Фессалия, Эпир и вся Паннония разгромлены, ограблены и опустошены нашествием готов, сарматов, квадов, аланов, гуннов, вандалов и маркоманов. Сколько добродетельных, почтенных женщин, сколько посвященных Богу девственниц, благородных, безупречной жизни, осквернено в ходе этих войн! Епископы пленены, священники и иные духовные лица убиты, церкви разрушены или превращены в конюшни, мощи святых мучеников развеяны в прах.