Гуннхильд

Уже в полдень нужно встать на якорь у пристани, но они успеют. Кормщик с первых своих усов знает окрестные фиорды, мелководья, рифы и течения, поэтому драккар идёт как по маслу.

В переливчато-радужных брызгах беззвучно выгибаются весла – как деревянные плавники огромной касатки. Вспарываются одна за другой волны, и за кормой, пенясь, крутятся весёлые белые барашки. Перламутрово-серые полосы на небе созревают, на глазах наливаясь жёлтыми, сиреневыми и тёмными соками. Солнце зависает над морем, но звёзды пропадать не торопятся. От воды поднимается туман, и они, теряя яркость и блеск, дрожат в его редеющей дымке. А может, это они смеются над разговором, который сейчас пойдёт на крошечном и далёком от них драккаре с серо-красным парусом…

Хёгни подменил конунга Харальда на руле, и Харальд пошёл к носу. Неторопливо, держа за поясом большие пальцы. Посматривая, как остальные взрезают вёслами волны под свирель Свейна – приятеля оравшего про протекающую бочку Кнуда. Правый ряд, левый… Левый, правый… Всякий раз перед Харальдом с одной из передних скамей маячила широченная спина в стёганой кожанке.

Харальд тихо хлопнул по плечу дремавшего под мачтой светловолосого паренька:

– Подмени Рагнара. Пусть отдохнёт.

Паренёк пригладил вихры, сонно сморщился и в следующий миг уже стоял около гребца в кожанке.

Харальд думал, что Рагнар откажется, но тот кивнул и отодвинулся от гребного люка. Паренёк втиснулся на скамью к самому борту, поймал вращающуюся рукоять весла. Несколько совместных ударов для приноровки, и Рагнар отпускает весло.

Отдышавшись, Рагнар утёр полой куртки пот и поднялся со скамьи. Наверное, он понял, по чьей указке подошёл парень. Глаза его кололи Харальда безжалостно, как колет и пропарывает обшивку борта вмёрзший в ледяную гору обломок дерева.

«Передай рыжему, Торвальд, что о своей чести он вспомнит, только когда будет валяться в луже со свиньями».

… Харальд поспешил отвернуться первым.

Кнуд подкатил бочонок. Он должен отдыхать после гребли, но слоняется по палубе почём зря.

– Кричал-кричал тебе!.. Хвали меня, Харальд! Я вчера на ней сидел! Вот обод на трёх гвоздях.

– Сказал же, выкинь.

– Нет уж, до берега подожду, надену кому-нибудь на голову, – Толстый Кнуд, старый друг, засмеялся. Как всегда, заразительно.

– Укатывай.

Кнуд, бормоча что-то невнятное, покатил добычу.

Харальд заметил, что ступает по мокрым пятнам от Рагнаровых подошв. Бывало – и совсем недавно тоже – что эти доски смазывала кровь с выбитыми мозгами… Которые потом замывал и тот, чьи следы ведут на нос.