Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV–XVII вв.)

Если же ты выберешь малоисхоженную тропу доблести, то тем известнее ты станешь, чем из большей безвестности и потемок поднимешься. Вся слава будет проистекать только из твоих дел. Ничто не отнимет подражание. Нисколько славы не отнимут родители, деды, прадеды, советники и учителя. За все, что ты сделаешь хорошего, ты один пожнешь славу, тебя одного будут восхвалять, тебя одного назовут основателем и создателем рода, чего не случилось бы, если бы ты был рожден благородным. Вот видишь, какой случай прославиться выпал на твою долю: благодаря себе самому сделаться благородным, дать, а не принять благородство. Ты дашь своим потомкам то благородство, которого не дали тебе родители. Намного важнее стать основателем благородного рода, чем получить благородство от предков.

Скорбь. Нов и прост мой род.

Разум. Стал же больше известен, чем последующие правители, основатель Рима, вскормленный пастухом[14], хотя те воздвигали величественные дворцы, украшенные мрамором и золотом, а он лишь построил в лесу крепость и простой, жалкий царский дворец, покрытый не менее жалкой соломой. Но велика слава новизны и большого начала.

Скорбь. Я начал свою жизнь от неблагородного корня.

Разум. Стремись стать благородным к концу жизни. Ведь вначале – труд, в конце – плод; если его сорвать незрелым, то он не будет долговечным.

Скорбь. Низкое происхождение обрубает корни славы.

Разум. В действительности-то не обрубает, а глубже закапывает, чтобы она возросла более крепкой, пусть и более поздней. Впрочем, я назову здесь не только неблагородных, но и безвестных людей из любого рода, которые стали знаменитыми благодаря доблести и усердию. Действительно, если доблесть делает человека истинно благородным, то я не понимаю, что мешает тому, кто хочет стать благородным, и почему же лучше, чтобы его сделали благородным другие, чем он сам себя?

Скорбь. Я происхожу от неблагородных родителей.

Разум. А Сократ, Еврипид, Демосфен? У первого отец был облицовщиком мрамора, мать – повитухой; у второго и мать, и отец неблагородны; третий происходил не просто от жалких, но и сомнительных родителей. Из крестьян вышел ваш Вергилий. Не краснел Флакк[15] из-за того, что его отец был вольноотпущенником и глашатаем. Оба достигли выдающейся славы и удостоились расположения высочайшего из правителей[16], перед которым все другие склоняли головы, благодаря деяниям которого рождалось все великое, на кого возлагались надежды почти всех смертных, особенно благородных; заслужить близкого знакомства с ним было высшим стремлением лучших людей. Так этот правитель, судя по его льстивым и сладким письмам, настоятельно добивался как чего-то очень важного дружбы и общения с этими двумя незнатными людьми, приехавшими в Рим из деревни: один был из Мантуи, другой – из Венузия.

Мы думаем, что тогда при дворе было много благородных – бесполезных и невежественных людей, как это часто случается. Им казалась вполне благородной и даже вызывающей зависть незнатность тех двоих. И это вполне справедливо.

Скорбь. Я происхожу от безвестных родителей.

Разум. Если не волнуют душу приведенные примеры, перейду к более внушительным. Марк Цицерон, как о нем написано, вышел из всаднического сословия и, будучи простого происхождения, достиг консульства, пройдя прежде, благодаря выдающемуся таланту, другие почетные ступени власти. И я не знаю, было ли еще чье-либо консульство столь полезно государству[17].

Скорбь. Предки мои деревенские и безвестные.

Разум. Как я понимаю, они из-за этого кажутся тебе достойными презрения. И ты теперь устремляешься к более высокому положению.

Однако и Марий был деревенским мужем, и именно мужем, как говорил о нем его земляк Цицерон. Марий долго был пахарем у марсов[18], а в Риме семь раз избирался консулом. Как рассказал о нем тот же самый соотечественник, он стяжал великую славу с тех пор, как сумел дважды спасти Италию от опасности и страха порабощения.

И Марк Катон – муж плебейского происхождения, долгое время бывший безвестным жителем маленького городка, – стал затем известнейшим иноземцем великого города, а вскоре выдающимся гражданином, и консулом, и цензором.

Если недостаточно даже этих примеров, вспомни о царях. В самом деле, низкое происхождение не запрещает надеяться на достижение этой власти за заслуги – через избрание. Вспомним третьего, четвертого и шестого из римских царей[19]. Как сообщают надежные авторы, пусть и не у всех об этом написано, Тулл Гостилий в детстве воспитывался в деревенской хижине, в юности был пастухом. Отец Тарквиния Приска был купцом, к тому же неримского и даже неиталийского происхождения. У Сервия Туллия мать была то ли рабыней, и притом пленной, как считают одни, то ли знатной, как говорят другие. А он заслужил римское царство благодаря доблести.

И ты перестанешь удивляться, если поймешь высказывание Платона: «Всякий царь выходит из рабов, всякий раб – из царей»[20]. Так смешали долгий век и судьба дела людей.