Гуло: Возвращение Князя

Фу! Всего-то! Хотя, вопрос простой всего лишь на первый взгляд. Не говорить ведь тё-теньке вот так вот, с бухты-барахты, что она распивает коньяк и флиртует с бывшим обо-ротнем, который в результате убийства могучего колдуна превратился в монстра неведомой породы. Так недолго и пепельницей по лбу схлопотать.

— Оперативный псевдоним, — попытался вывернуться я.

— Как интересно! А что он означает? — женщина оказалось на редкость настырной.

— Росомаха на латыни.

— На латыни? А почему именно росомаха? Вы же не просто так себя назвали?

Разговор сворачивал совсем не на ту дорожку, которая мне была нужна. Нужно резко менять тему.

— Дорогая Ирина, — я старался быть предельно вежливым. — Как только вы ответите на мои вопросы о Елене. Вы всё поймёте. Если же останутся какие-то неясности, я обещаю дать вам любые объяснения. Договорились?

Женщина вздохнула. Её улыбка вышла немного грустной.

— Извините. Я совсем забыла, что вы здесь по долгу службы. Просто… Ладно, спраши-вайте.

Ну вот, повёл себя как свинья. Несчастная женщина страдает от одиночества, от недос-татка общения. Возможно, в каждой, заговорившей с ней особи мужеского пола видит по-следний свой шанс, а я её жестоко обламываю. Даже не похвалив коньяк и кофе.

Пользуясь разрешением я закурил, одним махом проглотил коньяк и запил его ещё не успевшим остыть кофе.

— Ирина, — произнёс я, чувствуя, как тепло растекается по телу, — мне, действительно очень неловко пользоваться вашим радушием. Я бы с удовольствие поболтал бы с вами, но я дейст-вительно на работе. Меня машина ждёт во дворе. Ваши ответы могут очень серьёзно по-влиять на судьбу Елены. И если ей уже нельзя помочь, то мы хотя бы сможем защитить других девушек. Извините…, — и тут я ляпнул, сам не зная зачем. — А с вами мы можем встретиться, когда я закончу это дело.

И всё же, жизненный опыт — штука неоценимая. Женщина смерила меня таким взглядом, от которого содрогнулась бы и статуя ревнивца Командора.

— Молодой человек, — произнесла она ледяным тоном, — если вы в обычной человеческой любезности разглядели что-то ещё, то это проблемы вашей фантазии и вашего воспитания. Я вовсе не напрашивалась на свидание с вами, а вела себя, как ведут интеллигентные люди. Впрочем, вам, в силу вашей профессии, вряд ли приходится это наблюдать. Итак, я слушаю ваши вопросы.

Нет, как ловко она всё вывернула. Оказывается это ни она, кокотка предпенсионного возраста, а я — молодой ловелас, с замашками альфонса. От обиды, мне с такой силой захо-телось треснуть кулаком по столу, чтобы подпрыгнули и пузатые бокалы, и чашечки с кофе. Однако, служба есть служба. Не такое приходилось выслушивать. Я послал обиду куда по-дальше и задал первый вопрос.

— Вы не замечали странностей в поведении вашей квартиросъёмщицы?

— Что вы подразумеваете под странностями?

Нет, тётка точно решила помотать мне нервы, за то, что я не заглотил наживку. Стерва!

— К примеру, как часто вы с ней виделись?

— Каждый месяц, когда получала деньги. Ну, ещё заходила по делам, но перед этим все-гда предварительно звонила Леночке. Она девушка молодая, не хотелось ставить её в не-ловкое положение. В случае чего. Вы меня понимаете?

Я кивнул.

— Понимаю. В какое время суток происходили ваши встречи?

Ирина задумалась.

— А это имеет значение?

— Очень важное значение.

— Ну, чаще всего вечером. Как раз перед её уходом на работу.

— Чаще всего в тёмное время суток или всегда?

— Молодой человек! — возмутилась Ирина. — Что за глупые вопросы?! Ну, всегда, навер-ное! Днём она ведь училась!

— Предположительно, училась, — поправил я.

— Молодой человек, — новый вал возмущения, — прекратите говорить ерунду!

— Гражданка, — я уже не мог сдержать раздражения, — это вы прекратите вводить следст-вие в заблуждение! Вы видели её студенческий билет? Зачётку? Можете сказать название учебного заведения?

Моя атака если не оглушила Ирину, то хотя бы привела в лёгкое замешательство. Сле-дующую фразу она произнесла уже спокойным, даже слегка виноватым голосом.

— Не видела. Но Леночка казалась такой правдивой. Я и сомневаться не могла. Вы ду-маете…

— Я не думаю, — перехваченную инициативу я сдавать не собирался, — я устанавливаю фак-ты. Вы видели как Лена когда-нибудь ест?

— Что, простите?

— Употребляет нормальную человеческую пищу?

— Нет, но…

— Ну, скажем, вы приходили за деньгами, а она угощала вас чаем. Ведь женщины любят попить чаю с пирожным.

— Не припоминаю.

— А какой косметикой она пользовалась? Или не пользовалась, вообще? Ведь у неё нет всех этих кремов, лосьонов, косметичек, пудрениц, верно? Обычно, у девушек ими забита и вся ванна, и спальня. Верно?

— Верно.

— Да, а зеркала? Могу спорить, что в квартире ни одного зеркала. Скажу больше — в спальне плотные тёмные шторы и они совершенно не пропускают солнца. Я прав?

— Вы правы. Но откуда вы знаете? Вы, наверное, всё же знакомы с Леной.

Конечно, нехорошо пугать одинокую женщину, но ходить вокруг да около, пить кофе, пусть и с дорогим коньяком, мне надоело, а потому, я наносил последний, решительный штрих. После этого выйдет либо шедевр живописи, либо мазня дилетанта.