Гуло: Возвращение Князя

— Тоже мне бессребреник! — обиделся Другой. — Толстовец! Рыцарь Печального Образа! Так и будем из-за тебя в нищете прозябать до Китайской Пасхи.

— Отвали, я тебе сказал! И не лезь больше со всякими глупостями. Тоже мне — великий комбинатор. Нужно будет сам позову.

— Так я и прибежал!

— Прибежишь! У нас одно тело на двоих. Не забыл?

— И за что мне такое наказание, — хмыкнул Другой. — Учишь тебя дурака, учишь… Ладно, ты всё же подумай… Дело верное. Зови если что.

— Позову.

Другой ушёл. Очень даже вовремя. Мы подъезжали к лесу, где рыси собирались праздно-вать Ночь Фрейи. Я попросил таксиста тормознуть, расплатился, проводил взглядом уда-ляющиеся огни фар и отправился к месту проведения ритуала.

* * *

Ночной лес встретил меня целой симфонией состоящей из шелеста листвы, попискивания полёвок, едва уловимых взмахов крыльев сов и множества других звуков. С наступлением темноты раскрылись цветы фиалок и воздух наполнился пьянящим ароматом по сравнению с которым любой, самый крутой парфюм, не более чем просто душистая водичка. До нужной поляны, по моим расчётам, было километра полтора. Я собирался объявиться уже после начала ритуалов, а потому, мог позволить себе насладиться окружающим великолепи-ем. Слишком уж я втянулся за последнее время в так называемую городскую жизнь с её надуманно-раздутыми проблемами, лживыми приоритетами и никчемными ценностями. Именно там, в годах погони за созданными собственными руками химерами мы забываем, что воздух может пахнуть не бензиновой гарью, но и ароматом цветов, что под ногами может быть не мёртвый асфальт, а шелковисты травяной ковёр, что над головой могут не нахально пялиться фонари, а таинственно мерцать звёзды, и что мы добровольно лишили себя всего этого, уверовав в исключительность двуногой зверушки под названием человек.

Вскоре, я поймал себя на мысли, что мои скорбные раздумья язычника тоскующего о невозвратном «золотом веке», в данный момент не совсем уместны. К месту я должен явиться в состоянии гранаты с выдернутой чекой. И только ход дальнейших событий опре-делит: разожмётся ли невидимая рука, или рычаг так и останется прижатым к корпусу. От этого зависела судьба Кристины. И хотя девчонка имела привычку доводить своей стервоз-ностью до белого каления, я собирался биться за неё до конца.

Шагов через десяток до моего слуха донеслись звуки не совсем типичные для ночного леса, а именно, звуки музыки. Прислушавшись, я смог различить удары бубна, пение флей-ты и переборы чего-то струнного. Теперь можно не тратить время на поиски места проведе-ния ритуала, а просто следовать на зов мелодии. Что я и сделал.

С каждым шагом музыка становилась всё громче. Это была какая-то смесь из древних кельтских, скандинавских и славянских мотивов. По крайней мере, так их представляли невидимые исполнители. Не думаю, что кто-то из ныне здравствующих оборотней застал времена, когда Златокудрой Богине поклонялось не только Племя Тьмы, но и смертные — мы не бессмертны, подобно вампирам, просто живём долго (если повезёт) — а потому и музыка, и порядок проведения ритуала скорее всего представляли из себя чистой воды импровизацию. Я даже уверен, что режиссёром и сценаристом всего действа являлась сама Фелисса. Учитывая вкусы и наклонности альфа самки рысей, не стоило и сомневаться по какому пути пойдёт развитие сюжета. Мне уже становилось интересно.

Настолько интересно, что я прозевал, как из-за ближайшего куста метнулась чья-то тень и через секунду тяжестью повисла на моих плечах. Одновременно передо мной возникло искажённое злобой лицо и чьи-то руки сомкнулись на моём горле. От растерянности я даже позабыл, что надо сопротивляться.

В своём незамысловатом желании лишить меня жизни усердию нападавших не было границ. Они настолько спешили перекрыть мне доступ воздуха, что попросту мешали друг другу. Две пары ладоней шарили по моему горлу, натыкались друг на друга, толкались, соскальзывали, возвращались вновь. Горе душители даже не удосужились повалить жертву (то есть меня) на землю. Смех да и только!

Откинув первую паническую мысль призвать Другого, я решил ограничиться собствен-ными силами. Первый, так сказать, фронтальный противник скрючился в три погибели, получив удар коленом в пах. Второго, который, подобно неумелому наезднику, продолжал висеть у меня на спине, я одарил хорошим локтевым ударом в рёбра и тут же резко перекинул через себя. Словно мешок с картошкой. Я этого специально не задумывал но обмякшее тело рухнуло аккурат на принявшего позу «знак вопроса» напарника. Как всё относительно в этой жизни. Одно мгновение — и из охотников ребята превратились в копо-шащуюся на земле добычу. Только что мне с этой добычей делать?