Гуляла смерть в фате венчальной

— А вот и она! Моя куртка! Где вы ее нашли?

— Это точно ваша одежда? — спросил Гуров. — Вы ее узнаете?

— Ну да, конечно, моя! Вот тут пятно, это я кофе пил, пролил немного, а тут потерлось… Каким же образом она у вас оказалась?

— Нашел ее не я, — объяснил Гуров. — Вашу куртку нашел тренер по горным лыжам Вишняков. Это тот самый человек, с которым вы вчера чуть не поссорились, — помните?

— Да, помню… Но при чем здесь этот хам? Где он ее нашел?

— Сначала вы мне расскажите, при каких обстоятельствах вы ее потеряли, — сказал Гуров.

— Да я ее, в общем, не терял. Сам не знаю, как она пропала. Такое впечатление, что у меня ее кто-то стащил.

— И как же это случилось?

— Как случилось? Да вот собрался сегодня пойти погулять, смотрю — а куртки нет. Вчера, когда вернулся, повесил ее в прихожей, а сегодня смотрю — ее там нет. Я сначала думал, я ее в холле оставил. Спустился вниз, спросил администратора. Он начал меня уверять, что никакой куртки в холле не находили. Даже оскорбился, что я чего-то такое подозреваю. Я еще поискал-поискал — нету. Пришлось неодетому идти в магазин — вы знаете, тут внизу, возле дороги, есть такой магазинчик, где всем подряд торгуют, — и покупать вот это.

И Абуладзе с отвращением ткнул пальцем в свое кислотное одеяние.

— Так где этот ваш тренер ее нашел? — спросил он Гурова.

— Он нашел вашу одежду спрятанной между скал в том самом месте, где вчера была убита Лидия Семенова, — отвечал Гуров.

При этих словах выражение лица владельца сети ресторанов «Колхида» резко изменилось. Он побледнел; было такое впечатление, что из него выкачали всю кровь.

— Между скал? — не веря услышанному, спросил он. — В том самом месте, где… Но этого не может быть! Зачем кому-то прятать там мою куртку?

— Понимаете, Олег Вахтангович, одежду иногда прячет убийца, когда знает, что его видели в ней на месте преступления, — объяснил ему Гуров.

— Убийца? На месте преступления? — недоумевал Абуладзе. Он пока что не понимал — или делал вид, что не понимает, — что хотел сказать этими словами Гуров. Потом к нему начало приходить понимание.

— Вы хотите сказать, что я… что это я… я сам? Я убил Лиду? Но этого не может быть! Поверьте, этого просто не может быть! При наших отношениях… Ведь я вам рассказывал историю наших отношений, как нас вначале было трое… Я ее любил!

— Я понимаю, что для вас это звучит обидно, даже оскорбительно, — сказал Гуров. — Но вы не хуже меня знаете, что история полна примеров, когда убивали друг друга люди, которых когда-то связывала самая крепкая и страстная любовь. Так что это не может служить гарантией. И я знаю, что у вас были мотивы, чтобы желать смерти Лидии Семеновой.

— Мотивы? Какие мотивы?

— Ну как же? Ведь вы брали взаймы около миллиона рублей у покойного Игоря Семенова. Теперь этот долг перешел на его вдову. Он, как я понимаю, ничем не оформлен. И взыскать его могла только Лидия Евгеньевна. Это одна причина. Возможно, были и другие.

— Это чудовищно — то, что вы говорите, — медленно произнес Абуладзе. — Это просто чудовищно.

Он, казалось, совсем забыл о своей куртке, остававшейся в руках у Гурова. Теперь он весь погрузился в переживание этого оскорбительного для него подозрения — что он мог убить Лидию Евгеньевну. Он выглядел как невинно обиженный человек. «Или как хороший актер, — подумал между тем Гуров. — Который неплохо изображает обиду».

— Поэтому я вынужден задать вам несколько вопросов, — сказал ему Гуров. — Первый: где вы были вчера между десятью и двенадцатью часами вечера?

— Где я был? — повторил ресторатор. — Постойте, дайте припомнить… Вчера… Да, но ведь мы с вами вчера виделись! Вы приходили ко мне в номер снимать отпечатки пальцев! Я как раз искал Настю и не мог ее нигде найти. Вы вызвались пойти ее искать — и пропали. И так и не позвонили, кстати. Я места себе не находил, все бродил возле гостиницы, несколько раз набирал номер Насти. И вдруг она мне ответила!

— Что она вам сказала?

— Сказала, что с ней все в порядке… Что вы ее нашли, когда она просто гуляла с выключенным телефоном… А потом она сказала мне, что Лиду убили. Я был потрясен! Мы немного поговорили на эту тему, потом она отключилась. Я не мог прийти в себя. Мне требовалась разрядка. И я… признаться, я прибег к весьма традиционному способу…

— Напились?

— Да, я крепко выпил. Пошел в ресторан, купил там бутылку коньяка и почти всю ее выпил.

— В ресторане?

— Нет, на улице. Прямо из горлышка. Ходил и пил.

— То есть все время после моего ухода вы ходили вокруг гостиницы?

— Нет, не все. Сначала я сидел в номере, потом вышел…

— Кто-нибудь может подтвердить, что в указанное время вы были вблизи гостиницы, а потом сидели у себя в номере? Кто-нибудь вас видел во время вашей прогулки?

— Администратор видел, как я выходил…

— Во сколько это было?

— Я не помню… Наверно, где-то в половине одиннадцатого…

— А потом?

— Потом? Нет, знаете, мне не хотелось никого видеть, и я ушел в сторону, вон туда, на край поселка, к складам. Там никого не было, а мне это и требовалось.

— То есть никто не видел, что вы были там?

— Нет… Наверно, нет…