Гулаг для эльфа

- А ты сам-то веришь? - спросил Грин, - Я вот тут сейчас одно дело расследую...

И он рассказал Карацупе об убийстве Шаграта.

- И что? - спросил Карацупа, - У этих орков, хочешь сказать, - кровная месть? Как у нас на Кавказе?

- Вроде того. Но я не про это. Понимаешь, везде — что там, у нас, что тут — получается, что для того, чтобы создать это самое общество, приходится переделывать людей. Вообще полностью! А так не получится! Люди всё равно останутся такими, какими они есть. И они будут сопротивляться попытками их переделать! Получается, что мы их ломаем насильно, якобы желая им же блага... А они сопротивляются. И там сопротивлялись! По-разному.

- Погоди! - остановил его Карацупа, - Вот у меня на лагпункте эльф есть. Знаешь, за что его посадили? Он садистский бордель с детишками организовал. И человечиной закусывал! И это что — правильно, по-твоему?

- Нет, это неправильно! Но я про другое!

- А про что?

- Про то, что мы, возможно, даже если уничтожим всех таких вот, как этот твой эльф, всё равно не изменим природу человека. И даже эльфа.

- Что-то не понимаю я тебя. - ответил Карацупа.

- Возможно, я просто плохо тебе объяснил. Ты знаешь, что объяснять я не умею. Просто я хотел сказать, что не всегда и не во всём уверен в правильности наших поступков тут.

Карацупа не ответил. Грин высказал вслух то, о чём он, Карацупа, просто не хотел думать... Но думать придётся. Грин, вон, думает ведь.

- Я вот думал тут. - продолжал Грин, - Ведь если в нашем мире не получилось, то надо понять — почему не получилось! Ошибки свои осознать! А мы, получается опять лезем с теми же методами, ничего не осмыслив, не отрефлексировав и не поняв. И опять наступим на те же грабли!

- Предатели! Кругом предатели! И в руководстве тоже предатели!

- А почему в руководстве оказались предатели? - спросил Грин, - К то их туда пустил? И не получится ли так, что они и тут окажутся?

- А вот для этого мы и нужны! - грохнул кулаком по столу Карацупа, - Чтобы не оказались!

- А почему они в прошлый раз оказались?

- Ну... недоработали, значит. - ответил Карацупа.

- Вот я об этом! Нужно понять — где и как мы недоработали. А мы не хотим этого понять! У нас ни сил, ни желания нет! Мы учиться не хотим, получается!

Карацупа задумался. Грин разбередил мысли, которые Карацупа старательно загонял в самые тёмные и глухие уголки мозга, не позволяя им роиться в голове и смущать его. А вот Грин, получается, не боится этих мыслей.

- Возможно. - сказал Карацупа, - Не спорю! Но! Я понял одно — этот мир ничем не лучше того, нашего.

- Речь не о том, хуже,или лучше! Речь о наших ошибках! О том, что мы не хотим на них учиться!

Эта мысль Карацупе в голову не приходила. Больше того — Карацупа к ней был просто не готов. К такому повороту и к такой постановке вопроса.

- Так это чего? Нас что ли, сюда за ошибки сослали?

* * *

Люди, конечно, не подарок, - рассуждал Карацупа, - Но эльфы ещё гаже. И даже если нас сюда сослали за ошибки, то в чём именно были наши ошибки? В попытках переделать людей, или в чём-то другом?

И так ли надо было их переделывать?

Грин, получается, не боится задавать вопросы. Никому — ни себе, ни другим. Вот только ответов на эти вопросы что-то не предвидится.

Хорошо. - продолжил тот же внутренний голос, появившийся в голове Карацупы после встречи с Грином, - Хорошо. Но тогда в чём ИМЕННО ТВОЯ ошибка? Недостаточно верил в то, во что предлагалось, нет — приказывалось верить? А можно ли приказать верить?

От неожиданности Карацупа даже остановился. До этого он никогда не задумывался над этим. Но получается — что там, в том, прежнем мире, верить именно приказывали. Тогда получается, что здесь они для того, чтобы проверить — можно ли верить без приказа.

Стоп! А кто проверять будет? Ох, найти бы тех проверяющих, да в глаза бы посмотреть... Словно впервые Карацупа оглядел вытоптанный лагерный плац, поделённый на «локалки», ряды бараков, стоящий отдельно административный корпус, дроу из хозобслуги, метущих плац и шеренгу зеков выходящую за ворота. А ведь и вправду — ничего нового в этом мире они не создали! Ровно под копирку продолжаем делать то, что делали в том, своём мире! Вон даже песни те же самые! Матюгальник на столбе надрывался выдавая «Марш энтузиастов», которым «нет преград на суше и на море».

Так это что же получается — собрали сюда нас всех — от правительства до простых смертных?

Ну хорошо. Нас не спрашивали, когда отправляли сюда. Но и здешних тоже никто ни о чём не спрашивал. Так что, Грин и прав, наверное, когда спрашивал — а нужны ли мы тут со своими идеями.

Никогда ещё Карацупе не приходилось так много думать. С непривычки даже голова заболела. Он всегда был человеком действия. А думать предоставлял другим. Начальству, власть предержащим, да тому же Грину, наконец. Да и пребывание своё здесь воспринимал просто как некую данность.

Вслед за этими спровоцированными Грином мыслями, Карацупа ощутил неожиданную тоску и беспокойство. Прежняя жизнь его была вполне себе безмятежной, но теперь — он это понимал и от этого было вдвойне грустно — возврата к прежнему состоянию не будет.