Гудериан

Тома, баварец и холостяк с очень переменчивым настроением, слал Гудериану раздражавшие того донесения, в которых сообщалось, что танки не оправдали себя, и нет никакой надобности оснащать рацией каждую машину. Донесения поступили в тот критический период, когда Гудериан с огромным трудом выбивал фонды на закупку нового оборудования, и мешали его усилиям по наращиванию мощи танковых войск. Гудериан упорно доказывал, что танки в Испании применялись там, где их не следовало применять. В книге «Внимание! Танки!» он заявлял: «Ни война в Абиссинии, ни гражданская война в Испании не могут считаться, по нашему мнению, «генеральной репетицией» относительно эффективности бронированных боевых машин». Однако с его стороны это было лишь попыткой обструкции. Факт оставался фактом, операции сестры танковых войск, бомбардировочной авиации, рассматривались именно в этом свете, как демонстрация наилучшего средства, способного принести победу в войне. Леденящие кровь репортажи о воздушных налетах, в результате которых погибли тысячи людей и разрушались сотни зданий, печатались на первых страницах мировой прессы и усиливали позиции теоретиков воздушной войны, утверждавших, что с помощью ударов по гражданскому населению можно достичь решающего перелома в ходе войны. Танки не могли похвастать подобными достижениями и потому пользовались гораздо меньшим почетом и при распределении приоритетов в отношении финансирования стояли гораздо ниже авиации.

Гудериан искренне уверовал в справедливость своих требований и опасался, что оппоненты отнимут у Германии плоды его трудов. Вне всякого сомнения, он присвоил себе роль военного апостола. Иногда поступки Гудериана были нетипичными для него, и объяснялось это неимоверно возросшим нервным напряжением. Так, в 1938 году на учениях в присутствии Гитлера случилась ужасная путаница, причиной которого были бессмысленные приказы командира штаба 1-м танковым полком. Гудериан был в бешенстве. На разборе учений Браухич и генерал фон Бласковиц ограничились тем, что слегка пожурили офицеров, проявивших некомпетентность, а возможно, даже втайне позлорадствовали, став свидетелями подобного провала в одной из частей Гудериана. Однако Гудериан построил своих нерадивых подчиненных в шеренгу и без обиняков высказал все, что о них думал. Там присутствовал и его старший сын, тогда молодой офицер. По его воспоминаниям, сцена была ужасной. Отец метал громы и молнии, однако младшие офицеры, сослуживцы сына, восприняли это как должное. Необычным оказалось и то, что вслед за этим разносом Гудериан понизил в должности несколько старших офицеров, к чему прибегал весьма редко. Он привык извлекать максимальную пользу из всего, что было в его распоряжении – людей, пространства и техники.

Стрессы и перегрузки, которым подвергались начальники Гудериана, начали теперь отражаться и на нем самом. Бек, трагическая фигура, не сумевший превратить свои убеждения в дела, принадлежал к числу тех очень немногих старших офицеров, которым хватило проницательности, чтобы понять – Гитлер представляет собой угрозу для Германии. Бек не оставлял попыток убедить Браухича занять твердую позицию в деле Фрича, в феврале 1938 года ложно обвиненного в скандальном поведении. Браухич отклонил предложение Бека. Убежденный, что нападение на Чехословакию явится непоправимой ошибкой, Бек осмелился возражать самому Гитлеру на том основании, что Германия не готова к войне. Однако Браухич и здесь не решился бросить вызов избранному представителю народа и предал Бека. С этого времени, что бы ни делали генералы, ничего, кроме открытого мятежа, не могло остановить Гитлера. Бек подал в отставку, начались поиски более покладистого начальника штаба. Возможным преемником Бека в течение некоторого времени считался Гудериан. Об этом вспоминал генерал Вермонт, с 1933 по 1939 год часто встречавшийся с ним и вынесший из этих встреч впечатление о нем как о «…страстном танкисте – и ничего больше». Вряд ли кандидатура Гудериана на авторитетный и очень высокий пост начальника генштаба рассматривалась всерьез. Уже одно упоминание об этом не могло не вызвать антагонизма среди встревоженных генералов. Гудериану не только не хватало необходимого генеральского стажа и престижа для такой августейшей должности, но вдобавок он был 138 представителем фракции военного меньшинства и явным фаворитом Гитлера. В конце концов, дела у Бека принял Франц Гальдер и продолжил линию оппозиции Гитлеру, хотя и с меньшим рвением.