Гуд бай, дядя Сэм!

Кивнул. Сделает, потому что ничего не проиграет, лишь заострит вопрос, напомнив о себе. А если откажется – проиграет. Может быть, даже всё… Услуга с его стороны пустяковая, работающая на его имидж. А вот со стороны того, кто знает и располагает – неоценимая! Деньгами неоценимая, только встречными услугами. Например, вот этой!

И волна пошла, неспешно, но уверенно набирая высоту. Потому что приходится ее нагонять, вбрасывая ресурсы и связи. И журналисты что-то такое написали и поставили вопрос… А кто-то ребром… И многие политики прореагировали, высказавшись в нужном русле. А один конгрессмен, выступив с трибуны и приведя многочисленные и очень красноречивые факты, предложил провести тщательное расследование на самом высоком государственном уровне. И еще трое его поддержали, потому что должны были поддержать – все они тут – мартовские коты, потому как молодая, агрессивная и от того сексуально озабоченная нация. Ну, может, не теперь, но в молодости точно!

Гоним, гоним волну, чтобы всю страну накрыть, чтобы в каждый дом – брызги, а под ногами захлюпало и народонаселение задумалось: а кто допустил, кто потворствовал и почему за их денежки? Очень острые вопросы, которые поднимут очень известные журналисты. Не первой десятки, но первой сотни точно! И они должны воткнуть и начинать раскачивать.

Но, всё равно, всё равно это не конец, это лишь начало…

* * *

– Мигель, нужны еще события. За еще полмиллиона. События должны продолжаться, каждую неделю, каждый день. Нужны люди, нужна текила, нужны булыжники.

– Сделаем. Без проблем, были бы деньги.

– И еще необходимы выступления по ту сторону «проволоки» твоих земляков, которые осели в Америке. Их много?

– Немало.

– Нужно, чтобы они вышли на улицы, защищая своих земляков, свой народ.

– Это будет непросто, многие хорошо устроились и не захотят конфликтовать с гринго. Мой народ очень ленив, и заставить его работать может только голод, а они гамбургеры каждый день жрут.

– Я заплачу, вернее, те люди, что дали заказ.

– Это будет дорого, там бочками с текилой и двадцатками не обойтись.

– Пусть их будет немного, но пусть это случится в разных городах. И еще, в этой жизни деньги решают не все, есть еще родственные отношения. Ведь у многих из них в Мексике остались родственники.

– Я понял тебя. Ты хитрый, ты очень хитрый змий. Мексиканцы любят своих родственников и не теряют с ними связи. Но эта работа потребует много усилий, больше, чем высыпать грузовик булыжников на асфальт.

– Не беспокойся, вся работа будет оплачена. Хорошо оплачена! Ты же знаешь меня…

И к родственникам тех людей, которые перебрались в Штаты, к их папам, мамам и сёстрам пришли гости. Очень характерной наружности, с очень узнаваемыми повадками. Они проходили без спроса в комнаты, присаживались на столы, курили и сплёвывали себе под ноги, на вымытый пол.

– Старик, передай своему сыну, что его страна нуждается в его помощи.

– Но он не здесь, он в Америке! Он американец.

– Мексиканец везде мексиканец, даже на том свете! Нельзя отрываться от своих корней, нельзя пренебрегать своим народом. Это плохо, очень плохо! Передай ему, что он должен помогать своей Родине, где бы ни находился. Иначе…

И гости характерным жестом перечёркивали большим пальцем себе горло.

– Но он в Америке!

– Тогда за него ответишь ты. И вся твоя… его семья. Старик, я не хочу тебе угрожать, но, когда народ просит, каждый мексиканец должен это услышать. Услышать и помочь! Иначе… Вот тебе на стаканчик текилы, и если ты договоришься, то будешь пить месяц за наш счёт. Потому что ты, мы сразу видим, настоящий мексиканец и патриот. Так объясни своему сыну…

И как-то так получилось, что на юге Америки, где чаще всего оседают мексиканские беженцы, началось какое-то брожение…

* * *

Продолжаем?

В штате Юта случилось неприятное событие. Объявился маньяк. Ну, не такой, который людей, а который собак. Но для Америки это, наверное, даже хуже, чем если людей.

Какой-то неизвестный охотник, а может даже не один, начал отстрел четвероногих питомцев. Вот идёт какая-нибудь старушка с пёсиком на прогулку с совком и пакетиком и налюбоваться на него не может: такой он весь симпатичный, в калошах, штанишках, курточке и шапочке с кисточкой, как у Буратино. Идёт, и вдруг где-то «щёлк!» и пёсик хлоп – падает вверх тормашками и лапки кверху. Прохожие подбегают и видят, что вместо морды у него каша с ушами. И бабушка страшно кричит, как если бы единственного сына потеряла, но это понятно, потому что детей у нее нет и никогда не было, а к собачке она привыкла. И начинаются разные пересуды и страшилки.

А тут у мужчины сразу двух питбулей, между прочим медалистов, которые немалый доход приносили, потому что щенки денег стоили – щёлк-щёлк… И нет производителей, потому что они на асфальте валяются в лужах крови. Ну и, конечно, разговоров еще больше, и заявления в полицию.

Только полиция никого найти не может, или не ищет – и так работы со стрельбой хватает, ведь у каждого американца ствол имеется, и они палят друг в дружку по любому поводу. А тут какие-то собаки…