Губкин

По мере углубления скважин, по мере того, как все большее количество образцов глубинных пород выступало на всеобщее обозрение (а ОККМА была нараспашку открытым учреждением: обнародовалось все!) — тем все более нарастала какая-то смутная тревога. Снова поползли слушки, перетолки и сомнения…

К концу двадцать четвертого года четыре скважины были закончены. Интересно, что одна из них (вот где сказалось тонкое геологическое чутье!) встретила железорудные кварциты на глубине всего около 177 метров; была найдена, таким образом, самая близкая к поверхности руда (скважину Губкин и Архангельский закладывали с учетом магнитометрических и гравиметрических данных). Оба они еще раз объездили губернию и выбрали точки для новых буровых. Началась следующая серия бурения. Одна из скважин этой серии проникла на невиданную тогда в СССР глубину — 607,09 метра, установив рекорд; никогда еще алмазным бурением не удавалось добиться такого «метража» (уродливое словечко это до сих пор живо в среде буровиков).

Успехи успехами, всем они налицо, и их, как говорят, никто не отрицает, однако над ОККМА продолжали сгущаться тучи. «Что это за руда?..» — пошли разговоры. Настоящие геологи, конечно, понимали, что под плодоносным курским черноземом не чистейший же, как слезинка, магнитный железняк залегает! Ясно! Более или менее богатые руды. Но широкую публику, интерес которой возбуждался сначала «общим неверием», потом общим упоением, публику, некоторых журналистов и многих экономистов реальная руда как бы даже несколько раздосадовала. Что это? В ней 40, кое-где 50 процентов железа…

Опять Губкин мечется, доказывает, выступает в газетах, на конференциях. «Да такой руды полно в отвалах Кривого Рога!» — кричат ему. И он самым серьезным образом подсчитывает процент и общее содержание руды в отвалах шахт Кривого Рога, чтобы опровергнуть хулителей. Он устраивает инженера Трушлевича к себе, в Горную академию, и создает специальную лабораторию. Трушлевич с сотрудниками работает денно и нощно и создает специальную схему обогащения. По ней можно увеличить процент содержания железа почти до 70 в концентрате.

Разведочных данных накоплено столько, что вполне можно подумать и о проекте промышленной эксплуатации. Чудовищно трудоемкая работа! Кто за нее возьмется? Принцип ОККМА опять-таки неизменен. «Приглашать самых выдающихся». В этой области самый выдающийся — профессор Александр Митрофанович Терпигорев (в 1935 году стал академиком). ОККМА обращается к нему — и, разумеется, Терпигорев не ответил отказом. Он рьяно берется за дело, нисколько в этом смысле не отличаясь от Шмидта, Стеклова, Ферсмана…

В начале двадцать пятого года проект готов. Производительность будущего рудника — восемьсот пятьдесят тысяч тонн руды в год. По предварительным подсчетам, одна тонна будет стоить (после обогащения и агломерации) восемьдесят три копейки. Дорого ли это? Даже если курскую руду придется транспортировать в Донбасс на металлургические заводы, она запросто может конкурировать с рудами Кривого Рога.

Вот факты! Вот точные расчеты! Потрясая ими, Губкин пытается переубедить противников. Но дело принимает все более серьезный оборот.

28 января 1925 года его вызывают на заседание президиума ВСНХ. Председательствует Дзержинский.

Соблазнительно представить читателю полный отчет о событиях, развернувшихся на заседании (такой полный отчет опубликован в «Экономической газете» 30 января). Там развернулось, по существу, генеральное сражение за КМА. Представители Горного отдела ВСНХ резко возражали против эксплуатации. «Криворожский железорудный бассейн может на ближайшие годы полностью удовлетворить потребности страны в рудах, поэтому нет никакой необходимости затрачивать значительные средства на организацию новой железорудной базы в районе Курской магнитной аномалии».

Мнение Горного отдела поддержали представители других авторитетных учреждений. Феликс Эдмундович присоединился к Губкину. Дойдя до его слов в отчете, читатель невольно должен вспомнить стихотворение Маяковского «Рабочим Курска…».

Ограничимся выписками (шрифтовые выделения фамилий и отдельных фраз, принятые в газетном номере, нами не соблюдаются).

«На состоявшемся 28 января под председательством Ф.Э. Дзержинского заседании президиума ВСНХ СССР заслушан доклад проф. И.М. Губкина об итогах работы Комиссии по исследованию Курской магнитной аномалии.