Губернатор

– Вроде бы нет, – ответил Анквич. – Но я чувствовал, что за нами следят, – за какое-то время человек вырабатывает в себе что-то типа шестого чувства.

Рудницкий подошел к корзине и оглядел ее содержимое. Большей частью была трава, хотя было немного и майских ландышей.

– Из этого выйдет два, может, три лота первичной материи, – оценил он.

– Это много или мало? – с интересом спросила Виктория.

– Лот – это немного больше двадцати грамм, а один грамм первичной материи стоит десяток килограммов серебра, – пояснил он. – Официально. Поскольку на черном рынке сто, а то и сто пятьдесят.

– То есть это…

– Да, это состояние, – решительно сказал Рудницкий. – И чтобы до конца разъяснить финансовый вопрос: согласно регламенту две пятых причитаются организатору экспедиции, в данном случае мне, остальная часть делится поровну между участниками, не исключая организатора. Можете забрать свою долю либо в первичной материи, либо в серебре, естественно, по официальному курсу.

– То есть нужно только сжечь траву?

– Не совсем. Это половинчатый метод. В результате сгорания мы получаем первичную материю, но с потерями. Лучше провести процедуру кальцинации. У меня есть все, что нужно, поэтому утром заберем готовый продукт.

– Ладно, но меня не волнуют деньги, то есть не только деньги, – произнесла Виктория. – На сколько тебе этого хватит? В аптеке?

– А я знаю? – Он почесал затылок. – В нормальной ситуации, возможно, на полгода, но у нас уже давно страшный дефицит медикаментов с первичной материей. Так что месяца на три, самое большее на четыре. А почему ты спрашиваешь?

– Я подумываю над новой экспедицией. Было бы неплохо сделать запасы, – сказала девушка с невинным выражением лица.

– Сначала нужно выйти отсюда целыми, – пробормотал Рудницкий. – Ну и добраться до «Пристанища». Там на нас никто не нападет, но по дороге, как только выйдем из анклава, может случиться всякое.

– Мои люди будут нас ждать, – заверил Анквич снова. – К тому же еще друзья госпожи Виктории…

– Я не понимаю…

– Вы же не думали, что Кинжальщики позволят отобрать принадлежащую им часть первичной материи какой-то варшавской шантрапе. Я действительно не вижу в этом проблемы.

Виктория удивилась словам Анквича, но через минуту рассмеялась, а через мгновение скривилась от боли.

– Мне лучше после твоих лекарств, но все еще болит, – буркнула она. – Не волнуйся, мы не дадим тебя ограбить! Так что, ждем до утра?

– Ждем, – решительно сказал Рудницкий. – Отдыхай и пощади горло.

Девушка демонстративно скинула обувь и растянулась на богато украшенном шезлонге. Они заняли помещение возле библиотеки, которое выглядело почти обычно, но не означало, что это обычная каменица. Правда, дом не имел дополнительных этажей, как в библиотеке, но вездесущие скульптуры и витражи, изображавшие такие ужасы, при которых химеры и горгульи казались квинтэссенцией красоты, явно свидетельствовали, что это творения анклава. Однако все комнаты были оборудованы нормальной мебелью, в том числе и кроватями, что гарантировало комфортный отдых.

Алхимик со вздохом поднялся и отправился в свою комнату, по дороге проверив входные двери. Массивная железная задвижка и два замка производили солидное впечатление, но Рудницкий понимал, что для многих существ, живущих в анклаве, это не преграда.

– Не беспокойтесь, я буду спать в прихожей, – проинформировал Анквич.

Мужчина поставил кресло напротив входа, прислонил к стене американскую винтовку, на пол сложил запас боеприпасов.

Рудницкий жестом поблагодарил его, но тот факт, что Анквич поднимет тревогу, успокоил его настолько, что он заснул, едва голова коснулась подушки.

* * *

Рудницкий осторожно выглянул из-за угла – улица выглядела пустой. Жестом он позвал остальных. С самого утра, еще в окрестностях библиотеки, два псевдоволка атаковали Викторию, поэтому именно Анквич сейчас замыкал их строй, а девушка со страшной раной на лодыжке хромала, опираясь на руку Анастасии. В этой ситуации роль разведчика пришлось выполнять алхимику.

– Уже недалеко, – успокаивала Анастасия.

Рудницкий ответил ей неразборчивым бормотанием и двинулся вперед. В нескольких десятках метров виднелся перекресток, не отмеченный ни на одной карте.

Рудницкий двигался осторожно, как научил его Анквич: сначала пятка, потом внешний край стопы, наконец плюсна и пальцы. Таким образом можно было минимизировать шум шагов. Только вот фауна анклава могла ориентироваться и по запаху. «Или неизвестным людям чувствам», – хмуро подумал Рудницкий.