Грусть пятого размера. Почему мы несчастны и как это исправить

Учитель оказался хорош – и в музыке, и в мотивировании детей. Он с энтузиазмом кивал тем детям, которые пели, и терпеливо пытался вовлечь в занятие других. Однако через пару минут стало ясно, что ему не удается удержать внимание детей, которые дурачились. Он начал фокусироваться – путем визуального контакта и улыбок – на детях, которые пели. В этот момент началась некая более тонкая игра. Среди поющих был один, который пел особенно хорошо (это был не мой сын). Я заметил, что выдающиеся певческие способности этого мальчика (назовем его Беном) произвели впечатление на учителя. Хотя он старался создавать визуальный контакт со всеми поющими детьми, я видел, что он уделяет особенное внимание Бену.

Вечером того дня сын сказал мне, что пение его не интересует, потому что «у меня не получается, папочка». Таким образом, можно с легкостью представить эмоциональное воздействие, которое оказывают на нас суждения других людей в ситуациях, где ставки действительно высоки. Подумайте, к примеру, о воздействии, которое родительские и учительские суждения оказывают на учащихся старших классов, неспособных получить хорошие оценки. Или подумайте о том, как мы себя чувствуем, если у нас нет подружки или бойфренда, тогда как у всех остальных они есть (а то и не по одному). Удивительно ли, что самооценка учеников старших классов падает «ниже плинтуса»? И удивительно ли, что «средний возраст» (пора, когда многие из нас вынуждены признать, что не достигли многого из того, что есть у некоторых наших сверстников) – такое трудное время?

Я не подразумеваю, что дети или, если уж на то пошло, взрослые не должны получать отзывы о том, насколько хороши (или плохи) они в сравнении с другими. Чтобы общество функционировало эффективно, необходимо сравнивать достоинства людей и организаций. Но я имею в виду – как станет ясно из следующего материала, – что нам нужно воспитывать в своих детях способность пресекать связь между их положением (по отношению к другим), самоценностью и эмоциональным благополучием.

Почему мы стремимся к превосходству

ВТОРОЙ СМЕРТНЫЙ «ГРЕХ» ПРОТИВ СЧАСТЬЯ – ЭТО ПОГОНЯ ЗА ПРЕВОСХОДСТВОМ,

«грех», который, как минимум отчасти, является результатом социальной психологической обработки с целью быть лучше других. Нас психологически обрабатывают родители, учителя, наставники, СМИ – буквально все члены общества, – требуя, чтобы мы были «лучшими» (лучше, чем все остальные) в любом деле, за которое беремся.

Но почему же все подряд понукают нас быть непревзойденными? Что такого важного для родителей в том, чтобы их сын или дочь становились лучшими на конкурсе по правописанию или в овладении баскетбольными приемами?

Одна из причин: в нашем эволюционном прошлом превосходство служило критически важной задаче – оно повышало наши шансы на выживание. «Лучшие» люди – те, кто были крупнее, быстрее, сильнее или богаче других, – выживали с большей вероятностью. Когда враждебное племя нападало на поселение, у лучшего бегуна было больше шансов остаться в живых. Аналогичным образом во времена голода и скудости тот, у кого было больше всех власти и ресурсов, имел больше возможностей сохранить жизнь. Так что серьезная причина, по которой все стремятся к превосходству, – это запрограммированность подобного стремления. Это также объясняет, почему наши родители и опекуны заставляют нас гнаться за превосходством. Как наши «доброжелатели», они хотят, чтобы мы имели наилучшие шансы на выживание.

Разумеется, мы узнаём о важности превосходства не только от родителей; мы также узнаём о нем от наших учителей и работодателей. Мы узнаём, что выпускники, которым доверено было произнести прощальную речь, получают лучшие стипендии, что у генеральных директоров зарплаты выше, что самые видные предприниматели добиваются лучших сделок и чаще появляются на журнальных обложках. Мы также узнаём о важности превосходства от телевидения и журналов, которые избирательно публикуют статьи об успешных людях, а не о неудачниках.

Одно из последствий такой психологической обработки, особенно со стороны тех, к кому мы глубоко неравнодушны, заключается в том, что мы начинаем увязывать свою самооценку с превосходством. Когда мы узнаём, что количество любви и внимания, которые мы получаем от других, зависит от того, насколько высоки наши ставки в сравнении с равными, мы интернализируем[5] потребность в превосходстве до такой степени, что стремимся к нему даже тогда, когда нас некому судить. В отрочестве и взрослой жизни эта потребность зиждется уже на стремлении соответствовать собственным стандартам. Таким образом, эта потребность уходит корнями в самую суть нашего бытия.