Группа крови

Сугробов вокруг не наблюдалось, но ночью ударил заморозок и припудренные инеем елочки и лиственницы выглядели заядлыми кокаинистками. Нодья, призванная обогревать наш ночлег, прогорела слишком быстро, стволы у здешних деревьев тонкие, — не бревна, скорее жерди…

Запах Ругеля, и без того слабый, едва уловимый, морозец прикончил окончательно. Любая собака, хоть охотничья, хоть служебно-розыскная, потеряла бы след.

Но только не я…

У меня ведь не просто чутье на порядки лучше, чем у гончей или легавой, — мозг, обрабатывающий информацию, не сравнить с невеликим собачьим разумом.

Логика подсказывала: Ругель чесал по парме почти по прямой, — значит, куда-то стремился, к какой-то цели… И, по словам Сергея, прямая эта скоро упрется в жилые места, в поселок Верховой. Хотя правильнее называть поселок хутором, в нем всего четыре или пять жилых домов, — но такой термин в этих краях исстари не в ходу. Один жилой дом — зимовье, а хотя бы два или больше — уже поселок.

…Двинулись в путь и энергичная ходьба быстро согрела. А там и солнышко проглянуло, растопило иней, парма обрела прежний вид. Запахи вернулись и я смог убедиться: логика не подвела, со следа мы не сбились.

Одна беда: понятие «скоро» наполнено разным смыслом на Территории и в большом мире. Я-то считал, что до поселка Верхового доберемся за час-другой. А Сергей всего лишь имел в виду, что ночевать еще раз в парме не придется. Короче говоря, таившийся в распадке поселок мы увидели уже в сумерках, изрядно утомленные ходьбой.

А там усталость с меня мгновенно слетела. Ругель был где-то здесь или по меньшей ушел отсюда совсем недавно. Все вокруг полнилось его запахами. Наследил он в Верховом изрядно… Значит, жив и не содержится на положении пленника.

Плохо… Я, если начистоту, предпочел бы разбираться с обстоятельствами его смерти. Потому что можно придумать много версий, объясняющих странное поведение коллеги (внезапная потеря памяти, например) — но главным остается очень поганый вариант: измена и дезертирство.

Если так, то зря ты это затеял, Ругель… Человеку с твоим геномом никто не позволит исчезнуть, затеряться на Территории. Мне тоже не позволят, но я и не собираюсь… Если ты, Ругель, вздумал дезертировать, то так или иначе не жилец, но можешь потянуть за собой цепочку смертей тех, кто будет тебя с Территории выцарапывать, — если, конечно, я сейчас дам слабину и ошибусь.

Так что ошибиться нельзя.

* * *

Темнело, но ни одно окошко в поселке не светилось. И не похоже, что дело в экономии керосина или чем они тут освещают свои хибары. Потому что в Верховом совсем недавно, несколько часов назад, стреляли. Не просто так, не безрассудно жгли патроны в праздничном салюте, — от ближайшего из домов явственно тянуло запахом крови. Туда мы первым делом и направились.

Обозвав здешние строения хибарами, я поспешил. Солидные дома, основательные. Сложены из толстых бревен, наверняка доставленных издалека с немалыми трудами. Обитали в Верховом старожилы, возможно, даже кержаки. Хотя в последнем не уверен, поздние переселенцы-никониане зачастую перенимали у кержаков проверенные веками особенности строительства домов.

Ну и что же у вас тут стряслось?

Дверь — массивная, из толстых досок — была выбита, висела на одной петле. В полотне ее красовались несколько пулевых отверстий, стреляли снаружи.

Внутри, в сенях, порохом разило просто нестерпимо для моего изощренного обоняния. И лежал труп бородатого мужчины лет сорока.

Сергей раскочегарил ацетиленовый фонарь и мы попытались восстановить картину происшедшего.

На теле мертвеца обнаружились три раны. Две, судя по всему, от осколков гранаты, смертельными они не выглядели. Третья же, от пули, в упор выпущенной в голову, с жизнью была никак не совместима.

На полу валялись несколько свежих пластиковых гильз от охотничьих патронов (новых, контрабандных), но оружия, из которых эти патроны отстреляли, мы не нашли.

В доме — состоял он из большой горницы с русской печью и двух примыкающих спаленок — царил полнейший раздрай и разгром. Шкафы и сундуки выпотрошены, все разбросано, люк, ведущий в подпол, распахнут… Других мертвецов не было, даже в подполе, я не поленился туда спуститься.

Дело представлялось так: в поселок заявились отморозки, желающие поживиться чужим добром (судя по контрабандным патроном, старожилы в Верховом обитали зажиточные). Хозяин дома препятствовал незваным гостям, как мог, — отстреливался сквозь ромбовидную отдушину двери, пока один из визитеров не подобрался вплотную, воспользовавшись слишком узким сектором обстрела и не зашвырнул внутрь гранату… Потом дверь вышибли, контуженного и раненого хозяина добили и забрали его ружье. И все прочее, что приглянулось, тоже забрали.