– Поддержать меня?.. я была уверена, что никто из вас меня даже не заметил. Я ощущала себя пустым местом. И еще ты… ты стоял рядом, руку протяни – дотронешься. Это сносило мне крышу.
– А когда ты вдруг поднялась и ушла, ничего не говоря, я подумал, тебе стало плохо. Тебя шатало, и вид был болезненный.
– Я увела себя, чтобы никому там не врезать.
– Какая разница, что они говорят? Гамбургер был отличный. Просто они привыкли питаться в других местах. И кстати, по той же причине я прыгнул за тобой в бассейн. Неловко же ей будет там одной, подумал я, почему бы не составить ей компанию? И плевать, что все они подумают.
– Я очень удивилась, увидев, как ты выныриваешь. Не думала, что ты на такое способен.
– Я рад, что сделал это. Ведь если бы я не прыгнул, мы бы сейчас вряд ли друг другу все это рассказывали. Хотя мне все еще не верится, что я могу вот так запросто сидеть тут, держать тебя за руку и обнять в любой момент.
– Но почему?
– Ты еще спрашиваешь, почему? – во весь голос засмеялся Гектор. – Отовсюду я слышал, что ты меня не переносишь. И наяву убеждался в этом. Многие говорили о тебе… разное. Кто-то хорошее, кто-то – полную чушь, будто ты… впрочем, это уже неважно. Сейчас я понимаю, зачем они рассказывали гадости. Ты для них слишком сильная конкурентка. Я наблюдал за тобой, когда ты стала появляться на Гранж Пул Драйв, и все удивлялся, с какой легкостью ты подружилась там со всеми, кого я знаю много лет.
Мне не давало покоя, что ты приходишь к этому… Хартингтону. А ко мне относишься с неприязнью. И все говорили об этом. В открытую. Я слышал – «наша Сара не очень-то любит Гектора».
– Знал бы ты, каких усилий мне стоило скрывать свои настоящие чувства, мысли… Скрывать ото всех, когда каждый считал своим долгом спросить: ну что, ты видела восемьдесят пятого? Ну как тебе Гектор? Правда ведь, он у нас потрясающий? Правда, Сара? А меня от этих вопросов наизнанку выворачивало. Первое время я даже имени твоего произнести не могла.
– Но зачем? Зачем было скрывать?
– А зачем раскрывать? Кому, кроме меня, это нужно? Прятать слабость – в моей натуре. А ты сделал меня очень слабой. В тот период, когда силы нужны были больше всего. Или ты предлагаешь прямо после гонки подойти к местной знаменитости, окруженной толпой обожателей, и сказать: знаешь, едва ты снял с себя шлем, я забыла, как дышать?
Гектор захохотал, запрокинув голову. Его веселило любое упоминание о том, с каким трепетом к нему относятся горожане, но еще больше ему нравилось слушать, как об этом говорю именно я, с какой интонацией я это делаю.
– Жаль, что я не заметил тебя еще тогда, после тренировочного соревнования. Я бы обязательно тебя приметил. Ты была поблизости?
– О, да. И если бы я не сбежала, Билл наверняка захотел бы познакомить нас.
– А ты сбежала? – опять засмеялся Гектор, раскрасневшись. – Чего ты испугалась?
– Мне больше ничего не оставалось. Твой внешний вид поверг меня… как бы это сказать, в смятение.
Соулрайд слушал с такой жаждой, что сам не заметил, как наклонился вперед и вытянул шею, прищурил глаза, и подобие вожделения затаилось в его губах. Ему льстит все это слышать, думала я, так льстит, потому что он был уверен, будто я его не перевариваю, а теперь сидит и слушает, как я влюбилась в него. Как в кино – с первого взгляда.
– В общем, я представляла тебя… другим. Совсем другим. И меня поразило, насколько реальность не сошлась с моими ожиданиями.
– Как любопытно. И каким ты меня воображала?
– Вроде Билла, только симпатичнее. Смазливый блондин с выразительными глазами и выпирающей мускулатурой. В общем, ничего такого, что может меня привлечь. Помню томительное ожидание после гонки – ты не спешил вылезти из болида, а все уже его окружили, чтобы поздравить тебя, и мне самой так сильно хотелось на тебя взглянуть одним глазком… И вот, ты встал в полный рост, и это было… это меня рассмешило.
– Рассмешило? – не понял Гектор.
– Ну да, просто… ты показался мне слишком длинным, чтобы поместиться в кабину.
Гектор взорвался от смеха. Отдышавшись, он окинул взглядом свои вытянутые ноги:
– Это было не совсем то, что ты ожидала увидеть.
– Точно. Никто не слышал, как я хихикала, все были заняты тобой. А потом ты сделал то, чего я ждала более всего – снял шлем. И тогда я прекратила смеяться.
– Сара, но это же немыслимо. У меня в голове не укладывается, что я мог
– И у меня не укладывалось. От изумления я временно не могла двигаться.
– Во мне нет ничего такого, чтобы…
– Почему тогда весь Уотербери души в тебе не чает?
– А причем тут внешность? Я знаю, что красивого во мне мало, и мне как-то…
– Ты так думаешь?