Грубиян. Табу на невесту отца

– Не волнуйся, наши окаменелые останки не останутся здесь на сотни лет. Сейчас в пещере безопасно. Выход найдем.

Неожиданно Макс опускает голову, я чувствую это и понимаю, что он ловит меня с поличным, пока я трогаю пальцами подвеску, которая идеально вписывается меж его грудных мышц, хорошо прослеживаемых под белой майкой. Наверное, поэтому мне не удается так быстро переключиться на его лицо, но как только поднимаю взгляд, встречаюсь с ленивой ухмылкой на дерзких губах парня.

– Я надеялся, что пещера заинтересует тебя больше.

Ощущая легкое напряжение, зарождающееся между нами, я сильнее сжимаю его ладонь.

– Тогда тебе стоит лучше стараться, чтобы заинтересовать меня пещерой.

Ухмыльнувшись на мою провокацию, блондин заглядывает мне в глаза, а затем я чувствую его руку, коварно забирающуюся под подол сарафана. Сначала он касается моего бедра, а затем заставляет обнаженную кожу вспыхнуть под жаром мужской ладони.

– Осторожней, Монашка, – хрипло шепчет мне на ухо, – не стоит искушать меня напомнить тебе об отсутствии твоих милых трусиков.

С ужасом закусываю изнутри щеку, смущенная замечанием о моих трусиках, ведь я так и не нашла их утром, зато память меня не подводит и я вспоминаю, что в этот раз на мне были простые хлопковые слипы.

А как только его длинные пальцы достигают критической зоны внутренней части моего бедра, я тут же ахаю и свожу ноги вместе, упираясь ладонями в крепкую грудь парня.

– Поняла, поняла, – едва ли не пищу я, ведь блондина совершенно не останавливают мои сжатые вместе ноги, грозящие сломать ему пару фаланг. – Макс, ну завязывай! Лучше предложи свою куртку, здесь прохладно! – хлопаю его по груди, прежде чем он отстраняется от меня с низким смехом, от которого у меня голова идет кругом, я будто пьянею от него, а по коже пробегают мурашки. Нет. Это только от холода!

– Я предлагал тебе более приятный способ согреться, – с ухмылкой качает головой, после чего снимает с себя черную косуху и накидывает ее мне на плечи, окутывая теплом и ароматом дорогого мужского парфюма. Правда я не успеваю насладиться этим, как вдруг блондин наклоняется и припадает горячим ртом к моей шее. – Но я все равно трахну тебя здесь, в каком-нибудь укромном спуске, – его хриплое обещание касается меня невидимыми волнами низкой вибрации, – разложу прямо на известняковых ступенях, по которым когда-то ходили контрабандисты, и буду трахать, пока ты не забудешь своего бывшего идиота и угрозы своей мамаши, – последние слова он произносит с рычанием, обжигая мою кожу и вынуждая колотящееся в груди сердце вздрогнуть, но, несмотря на тяжелое дыхание и его грубое «мамаша», я продолжаю стоять на месте и подставлять ему шею для укусов. – Ты забудешь все и будешь помнить, лишь как я заставлял тебя задыхаться с моим именем на губах.

Охнув, чувствую, как его зубы сильнее впиваются в мою кожу, впрыскивая в мои вены яд неправильности, и я выгибаюсь, ощущая зарождающийся внизу живота трепет, который очень быстро оборачивается болезненным напряжением. Я спотыкаюсь об этические принципы и в следующее мгновение уже падаю в бездну, где нет никаких правил. Туда, где мой разум освобождается от глупых вопросов: «а что если», «а вдруг», «а что будет»… Если хочу позволить Милки помочь себе забыться, мне стоит отпустить все. Но пока я сама не дам волю своим чувствам, все будет вертеться как в замкнутом круге. Только я могу забраться в свою голову и сменить все установки. И я хочу измениться, хочу, чтобы происходящее на этом острове оставило нам душе неизгладимый след, напоминающий о том, что нельзя жить в рамках. Их нет. Поэтому прямо сейчас я говорю себе: к черту все! А через секунду ненужные мысли окончательно разбегаются в рассыпную от прозвучавшего гортанного звука, ускользнувшего изо рта парня, когда тот дает волю своим рукам.

Дрожь охватывает каждую клеточку тела от того, с какой силой блондин сгребает ладонью мою грудь. Эта боль сладкая, и я уже становлюсь от нее зависимой. Глотаю сдавленный стон, позволяя звездам рассыпаться перед глазами, когда он повторяет сладкую пытку, одновременно целуя и кусая мое горло, спускаясь ниже, на выступающие ключицы, вспыхивающие от его грубости. Я не знаю, в какой момент воздух вокруг нас согревается до такой степени, что обжигает самые недра легких, куда я с жадностью втягиваю его собственный пряный мужской аромат с нотками шоколада и горького кофе. Я так увлекаюсь, что не замечаю, как большие ладони добираются до моих ягодиц и сдавливают их, помогая хозяину потереться о мои бедра стояком.

Со стоном закусываю нижнюю губу, едва ли не хныча: «черт возьми», а потом запутываюсь пальцами в волосах блондина и заставляю его отстраниться от пылающей шеи, но только для того, чтобы крепко поцеловать эти дерзкие губы. Головокружение достигает апогея и единственное, в чем я теперь нуждаюсь, его проклятый рот. И я целую его так, словно дышу на опережение с природной стихией, забирающей у меня воздух, который я требовательно вдыхаю, скользя языком по влажному нёбу парня.