Грозовое Облако

В подобные моменты для меня важно напоминать себе, что отчасти я являюсь причиной существования серпов. В далекие изначальные дни, постепенно обретая сознание и помогая человечеству достичь бессмертия, я отказалось брать на себя ответственность за распоряжение смертью. У меня была на то причина. Причина чрезвычайно веская.

Если бы я взяло на себя вопросы смерти, я бы стало тем самым чудовищем, которое смертные видели в искусственном разуме. Если бы я распоряжалось, кому жить, а кому умереть, то меня начали бы бояться и обожествлять, словно императоров-богов древности. И я решило: нет. Пусть человечество само будет спасителем и губителем. Пусть люди будут героями. И пусть они же будут чудовищами.

Так что когда серпы разрушают то, над чем я так тщательно работаю, мне некого винить, кроме себя самого.

— Грозовое Облако

22 Смерть Грейсона Толливера

Грейсон окаменел. Он был способен лишь пялиться на агента Крил, пока та разглагольствовала:

— Знаю, прополка — штука неприятная и никогда не происходит вовремя; и даже у нас, служащих Исполнительного Интерфейса, нет иммунитета. Серпы могут забрать кого угодно, а мы не имеем права возразить. Что поделаешь, таков наш мир. — Она заглянула в планшетник. — В твоем досье сказано, что тебя перевели под нашу юрисдикцию примерно месяц назад, то есть у вас с агентом Тракслером было не так уж много времени на установление контакта. А значит, ты не можешь утверждать, что у вас сложились какие-то тесные взаимоотношения. Конечно, его очень жаль, но все мы в конечном итоге примиримся с его потерей, даже ты.

Она посмотрела на подопечного, по-видимому, ожидая ответа, но Грейсон все еще пребывал в ступоре. Агент приняла его молчание за согласие и продолжила:

— Итак, похоже, после твоей выходки на мосту Макинак[14] осталось двадцать девять квазитрупов, и тебе теперь придется оплачивать их оживление. С момента своего перевода сюда ты жил на гарантированном основном доходе. — Крил осуждающе покачала головой. — Ты, конечно, понимаешь, что хорошая работа даст тебе больший доход и тогда ты сможешь выплатить свой долг быстрее? Давай-ка я запишу тебя на прием на нашей бирже труда. Если ты хочешь работу, тебе подберут такую, какая, я уверена, принесет тебе радость. У нас стопроцентная занятость, а индекс удовлетворения работой девяносто три, и это включая самых экстремальных негодных вроде тебя!

Наконец к Грейсону вернулась способность говорить.

— Я не Рубец Мостиг, — сказал он, чувствуя, что этими словами предает всё.

— Прошу прощения?

— То есть я теперь Рубец Мостиг, но… но раньше меня звали Грейсон Толливер.

Она потыкала в свой планшетник, продираясь сквозь окна, меню и файлы.

— Здесь нет упоминаний о смене имени.

— Поговорите с вашим начальником. С кем-нибудь, кто знает.

— Мой начальник располагает той же информацией, что и я. — На этот раз Крил уставилась на него с подозрением.

— Я… у меня тайная миссия, — сказал Грейсон. — Я работал с агентом Тракслером… Ну должен же кто-нибудь знать! Где-то должны остаться записи!..

Она расхохоталась. Агент Крил смеялась над ним!

— Ох, я тебя умоляю! У нас куча собственных агентов! Нам не нужны секретные сотрудники, а даже если бы и были нужны, мы уж конечно не стали бы привлекать негодников, особенно с твоим послужным списком!

— Да я сам выдумал этот список!

Теперь лицо агента Крил окаменело — такое выражение она, должно быть, использовала для самых крепких орешков.

— Слушай-ка, любезный, я не позволю какому-то негоднику делать из меня дурочку! Все вы одним миром мазаны! Думаете, что если мы избрали достойную жизнь служения обществу, то вам позволено потешаться над нами? Уверена — выйдя отсюда, ты и твои подпевалы будете ржать как кони, и мне это очень не нравится!

Грейсон открыл рот. Потом закрыл. Потом опять открыл. Но как он ни пытался, сказать ничего не мог, ибо не было в мире слов, чтобы переубедить эту женщину. И еще он понял, что их никогда и не будет. Да, его просили сделать кое-что, но записей об этом нет и быть не может, потому что вообще-то его никогда и ни о чем не просили напрямую. Формально он не работал на ИИ. Как сказал ему агент Тракслер в самый первый день, он, Грейсон, действовал как частное лицо, по своей доброй воле, потому что только частное лицо может пройти по тонкой границе между Грозовым Облаком и серпами…

…Из чего следовало, что теперь, когда агента Тракслера выпололи, во всем мире не было никого, кто знал бы, чем занимается Грейсон. Юноша погрузился в тайную операцию настолько глубоко, что она поглотила его целиком, и даже само Грозовое Облако не в силах его вытащить.

— Так что, наши мелкие игры кончились? — вопросила агент Крил. — Можем переходить к еженедельному отчету?

Грейсон набрал полную грудь воздуха и медленно выпустил его.

— Ладно. — И пустился рассказывать, как прошла неделя, оставляя за кадром всё то, о чем поведал бы агенту Тракслеру. Больше он ни разу не упомянул о своей миссии.