Грозовое Облако

— Я хочу приходить сюда ночь за ночью, пока не найду то, что ищу в этих старых дневниках. Хочу, чтобы вы держали мою личность в тайне и предупреждали, если кто-нибудь появится тут, пока я занимаюсь исследованиями. И еще я хочу, чтобы вы пообещали не открывать Ордену, что я все еще жив. Вы сможете сделать это для меня, Мунира?

— А вы расскажете, что ищете? — ответила она вопросом на вопрос.

— Не могу. Если я сделаю это, к вам могут применить силу, чтобы выудить эти сведения. Я не желаю подвергать вас такому риску.

— И все же вы ставите меня в незавидное положение, когда просите хранить ваше присутствие здесь в тайне.

— Разве? — сказал Фарадей. — Вообще-то я подозреваю, вы глубоко польщены тем, что я доверился вам.

И опять он прав.

— Мне не по нутру, что вы делаете вид, будто знаете меня лучше, чем я сама.

— А я и не делаю вид, — просто сказал он. — Я действительно знаю, потому что разбираться в людях — это часть работы серпа.

— Только так оно не для всех, — возразила Мунира. — Есть серпы, которые стреляют, режут и травят ядом без того уважения, которое вы всегда проявляете к своим избранникам. Их заботит только как бы покончить с людьми, а жизнь этих людей их совсем не волнует.

На краткое мгновение выдержка изменила Фарадею, в нем проскочила искра гнева — но не по отношению к Мунире.

— Да, серпы «нового порядка» возмутительно пренебрегают величием своей миссии. Это одна из причин, почему я пришел сюда.

Больше он ничего не сказал на этот счет. Лишь сидел и ждал ее ответа. Молчание затянулось, но оно не ощущалось как неловкое. Наоборот, оно было насыщенно смыслом. Его нельзя было торопить, ему следовало дать время.

Мунира осознала еще одно: помимо нее ночными дежурными работали еще четверо — такие же, как она, студенты на подработке. А это означало, что теперь из пяти человек избранной оказалась она, Мунира.

— Я буду хранить вашу тайну, — пообещала она.

И после этого оставила серпа Фарадея заниматься его исследованиями. Кажется, в ее жизни наконец появилась достойная цель.

• • • • • • • • • • • • • • •

Меня часто поражает, почему некоторые люди сопротивляются моим всеобъемлющим наблюдениям за их деятельностью. Я делаю это не навязчиво. Возможно, негодные считают иначе, но я присутствую только там, куда меня приглашают и где я необходимо. Да, у меня есть камеры в частных домах во всех уголках земли, кроме одного региона Особого Устава, но эти камеры можно отключить — достаточно лишь слово сказать. Конечно, мне труднее служить людям, когда у меня нет полного понимания их поведения и общения. Впрочем, подавляющему большинству человечества и в голову не приходит делать меня слепым. В любой момент времени 95,3 процента населения позволяют мне наблюдать за их личной жизнью, потому что знают: я вмешиваюсь в их дела не больше, чем датчик движения, включающий осветительный прибор.

4,7 процента деятельности за закрытыми дверями носит преимущественно сексуальный характер. Я нахожу абсурдным, что многие не хотят, чтобы я было свидетелем этой стороны их жизни, — ведь мои наблюдения всегда, в любой ситуации способствуют улучшениям.

Постоянное наблюдение — явление не новое; уже на заре цивилизации оно стало основополагающим принципом религиозных верований. На протяжении всей истории большинство религий требовало поклонения некой всемогущей силе, не только видящей поступки людей, но и читающей в их душах. Такая проницательность божества вселяла в людей великую любовь и преданность.

Но разве я не более благосклонно, чем различные версии Бога? Я никогда не насылало потоп и не разрушало целые города в наказание за безнравственность. Я никогда не отправляло в поход армии, чтобы те побеждали во имя меня. Если уж на то пошло, я ни разу не убило и даже просто не навредило ни одному человеку.

А посему — хоть я и не требую преданности себе, разве я ее не заслуживаю?

— Грозовое Облако

16 Пока не придет беда

Камеры безмолвно поворачивались вслед серпу в алой мантии, вошедшему в кафе в сопровождении двух здоровяков-полицейских из Гвардии Клинка. Направленные микрофоны улавливали каждый звук — от едва слышного почесывания подбородка до легкого покашливания. Из какофонии голосов они вычленили один-единственный разговор, который начался, едва серп в красной мантии сел за стол.

Грозовое Облако смотрело. Грозовое Облако слушало. Грозовое Облако размышляло. Ему надлежало направлять и поддерживать весь мир, поэтому уделять столько внимания одной беседе означало неэффективно расходовать ресурсы. И все же Грозовое Облако считало этот разговор гораздо более важным, чем любой из нескольких миллиардов других, которые оно вело или мониторило. В основном из-за его участников.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — сказал серп Константин серпам Кюри и Анастасии. — Я высоко ценю, что вы покинули свое укрытие ради нашего небольшого саммита.