Грозный царь московитов: Артист на престоле

Большинство историков придерживались и придерживаются концепции, согласно которой перед кончиной Василий III назначил из числа влиятельных людей, которым он мог доверять, «регентский» или «опекунский» совет. И этот совет мог действовать чуть ли не как особое учреждение, обладающее значительной властью. Но состав названного совета не определен; документы, составленные от его имени, науке не известны, а попытки реконструировать списки «опекунов» чаще всего выливаются в прикидывание, кто из «думных людей» получил наибольшее влияние на дела. По всей видимости, значение имеет прежде всего то, какие силы правили страной, а не какие представители этих сил входили в реестр «опекунов». Само наличие «регентского совета» и четко очерченных властных полномочий «опекунов» до сих пор не могут считаться доказанными. Зато роль Боярской думы в детские годы Ивана Васильевича весьма возросла, а вместе с нею повысилось и значение некоторых аристократических семейств — князей Шуйских, Вельских, Глинских.

В среде современных историков одно время были популярны догадки о незаконном происхождении Ивана Васильевича. Высказывались предположения, что русская знать и соседние государи намекали время от времени молодому правителю о сомнительности отцовства Василия III. При этом летопись и иные официальные документы (кроме тонких обмолвок в дипломатической переписке) не дают ни малейшего повода для умозаключений об ином отце мальчика, кроме великого князя Московского.

Но во-первых, великий князь Василий Иванович зачал сыновей лишь во втором браке, да и то далеко не сразу, будучи к тому же, как уже говорилось, на шестом десятке.

И во-вторых, вскоре после его кончины возникли обстоятельства, заставляющие предполагать связь его вдовы, Елены Глинской, с князем Иваном Федоровичем Телепневым-Оболенским по прозвищу Овчина. В годы регентства Елены Глинской (1533–1538) Телепнев-Оболенский был могущественным человеком, крупным военачальником и приближенным великой княгини.

Об этом свидетельствует немецкий дипломат Сигизмунд Герберштейн. Он пишет: «…по смерти государя вдова его стала позорить царское ложе с неким боярином по прозвищу Овчина, заключила в оковы братьев мужа, свирепо поступает с ними и вообще правит слишком жестоко». Далее Герберштейн добавляет: князь Михаил Львович Глинский, дядя Ивана Васильевича, крупный политический деятель, принялся увещевать великую княгиню, но был обвинен в измене, «ввергнут в темницу», где и умер «жалкой смертью». Вскоре после его гибели вдову Василия III, «по слухам», отравили, «…а обольститель ее Овчина был рассечен на куски (факт „рассечения“ не подтверждается русскими источниками. — Д. В.). После гибели матери царство унаследовал старший сын ее Иван…»

Свидетельство Герберштейна сумбурно, неточно и недостаточно достоверно: в годы правления Глинской дипломат не посещал Московское государство и вынужден был довольствоваться слухами и сплетнями. Русская летопись противоречит этой версии. В соответствии с известием Никоновской летописи, князь И. Ф. Телепнев-Оболенский был уморен голодом и тяжелыми кандалами по желанию придворной партии Шуйских вопреки воле государя-мальчика. Сейчас трудно определить, до какой степени верны сплетни об «опозоренном ложе», но самим своим возникновением они обязаны мыслям, бродившим в русских головах, а не в немецких: русская служилая аристократия без особой лояльности относилась к Елене Глинской.

Прежде всего, с ее именем связывали некрасивые обстоятельства расторжения первого брака Василия III. Его предыдущая супруга, Соломония из старинного боярского рода Сабуровых, не дала ему ребенка. Трудно судить, кто в этом виноват. После насильственного пострижения в монахини она как будто родила (уже в монастыре!) царевича Георгия, что больше похоже на басню. Большинство современных историков скептически относится и к возможности рождения Георгия Васильевича, и подавно к возможности его соперничества с Иваном IV. Однако состояние источников не позволяет ни окончательно опровергнуть, ни подтвердить гипотезу о тайном сыне Василия III.

Две эти истории — с самым знаменитым разводом за всю русскую историю и с появлением на свет фантомного великокняжеского наследника — требуют особого внимания. Они изрядно повлияли на жизнь Ивана Васильевича.

Соломония Сабурова родилась в конце 80-х — начале 90-х годов XV века. Она происходила из древнего и богатого боярского рода, издавна служившего московским князьям. В 1506 году великий князь Московский Василий III, избрав Соломонию из множества красавиц, сделал ее своей женой. Их брак продлился два десятилетия, и ничто не указывает на ссоры между супругами: по всей видимости, их семейная жизнь устроилась счастливо. Соломония была благочестивой женщиной, и до наших дней сохранился вышитый ее руками покров на гробницу святого Сергия Радонежского.