Грозный. Особый район

Андрей Эдоков, в 1999–2000 гг. член Общественного совета внутренних войск МВД России, в середине января 2000 года был свидетелем и участником боев за консервный завод, выполняя боевую задачу по ведению контрпропагандистских мероприятий на северном и западном направлении спецоперации в Грозном:

“С точки зрения тактики уличного боя, в положении 1-й роты 1-го батальона 22-й бригады нет ничего необычного: вклинившись в оборону противника, дерется она, с трех сторон окруженная “духами”. Вцепилась зубами в цех и котельную “Чеченстройтранса”, огрызается огнем, отмахивается гранатами. Тридцать человек. Два лейтенанта, две БМП. В тылу у роты — залитая зимним солнцем площадь, некогда служившая машинным двором. Теперь она — пустая и гулкая, простреливаемая насквозь чеченскими снайперами.

В свое время, двигаясь от дома к дому, цепляясь зубами то за бокс, то за четырехэтажку, 1-я рота перемахнула площадь. Двинуться дальше ей не дают “духи”: рота уперлась в двухметровый кирпичный забор, за которым уже твердынями стоят корпуса молзавода, который вместе с консервным заводом составляет теперь единый узел чеченской обороны. И это настоящая крепость, прочная и опасная: ни обойти, ни объехать, ни оставить у себя за спиной — нельзя. В ту войну консервный брал генерал Лев Рохлин. Это было тогда. А сегодня мы топчемся под этими стенами, лежим под огнем, переругиваемся с боевиками по радио. Ни шагу назад, но и ни шагу вперед…”

Завод надо было брать. Дальнейшее продвижение на направлении было бессмысленным и невозможным без овладения этим важнейшим объектом. Боевики его, однако, сдавать были не намерены. Ситуация складывалась патовая: двинуться дальше 22-я бригада не могла, оставаться же на занятых позициях, пусть и прочно удерживаемых, также было нецелесообразно и, как говорится, “смерти подобно”, Ежедневно от пуль снайперов и ротах бригады гибли солдаты и офицеры, было много раненых. Моральный настрой военнослужащих с каждым днем “стояния” под стенами заводов падал. Боевики при этом не оставляли попыток отбросить подразделения бригады назад, выдавить из занятых с таким трудом кварталов, прорваться через передний край.

Андрей Эдокоп!

“Сегодня н 1-й роте убиты сержант Василий Нагайцев и рядовой Владимир Кириенко, В бою у заводского забора. Оба были еще живы, когда "башка” уносилась с ними в тыл. И верилось, что пройдет беда стороной… Ведь у Нагайцева и крови — всего-то маленькое пятно на груди подсыхало. Но до госпиталя Вася так и не дотянул. Когда подтверждение пришло, кто-то, конечно, дурным голосом закричал; А-а-а, суки!" — и прикладом по бетонному полу со всего размаху шарахнул. А потом разом все притихли и уже не оглядывались, Tут помереть — делать нечего.

Бойцы 22-й бригады оперативного назначения внутренних войск. Грозный. Консервный завод. Позиционные бои

…Водители рядовые Богданов и Бердников — дембеля. У них уже срок службы вышел, а они по сей день воюют. И таких в роте большинство… А вон бийский паренек сержант Дима Шадринцев. У него муж родной сестры на днях погиб в 6-й роте. Каково родным будет, если и он не вернется? Или, например, лейтенант Игорь Васильев… Здесь, в бригаде, его отец контрактником служит. Позади сына идет. Как 1-й роте достается — знает. И всякий день сердце его обмирает: не сына ли сгружают с брони?

В цеху я видел с умом устроенное снайперское гнездо, из которого еще совсем недавно вел огонь чеченский боец. Он стрелял из глубины здания — через проломы в двух стенах, с деревянного навеса, сооруженного прямо под потолком. Его выстрел, беспламенный и бесшумный, как обнаружить, пока он кирпичи, нами в окне стопочкой сложенные для защиты, по одному с наслаждением выбивает? К тому же в руках у чеченцев сейчас самые высокие здания в округе. Мы для них внизу, как говорят мусульмане, будто слезинка на кончике ресницы.

Еще сутки назад ротный снайпер Володя Карпенко с чужим снайпером в поединке сходился. Так друг за другом они охотились, и Карпенко в пылу борьбы чего только не предпринимал. Повыше заберется, а чеченец его оттуда выбивает, да так, что Володя потом несколько часов над трехэтажной бездной висит, обхватив локтями железные балки. Вся рота ходила его выручать. А его самого уже никто остудить не мог: “Хотя бы одного, — говорил, — но хочу, чтоб наверняка…” А на него сразу четверо вышли: один в черной косынке, на которой череп с костями нарисован, напоследок заметался… Но Карпенко их всех из СВД пересчитать успел, и всех — наповал. Это позавчера было. А вчера ротного снайпера самого в тыл увезли: сквозное ранение головы. Смертельное…”