Грозненский роман

В этом автобусе почти никогда не затрагивались национальные вопросы, даже в сумасшедшем 91-м, когда весь город словно сошел с ума. Здесь невозможно было услышать, что русская культура бедна, как на митинге у Совета Министров. Если бы кто здесь сказал как Сослаханов, что русские только и мечтают заселить чеченские горы и пасти там свиней, его бы просто подняли на смех. И уж чтоб услышать здесь «русские не уезжайте – нам нужны рабы» – такое можно было представить только в бреду. Не то, что здесь никто не обращал внимания на национальности – нет, конечно. Все знали, кто русский, кто армянин, кто чеченец. И про политику здесь тоже говорили – куда же без этого.

Говорить, конечно, говорили. Но без обобщений. И без оскорблений.

Тот же Асланбек. года два назад отбил у идиотов из Департамента Безопасности инженера отдела сбыта Льва Львовича, которого все на заводе называли просто Львович. Несколько молодчиков, клацая затворами автоматов, тащили его тогда в машину, требуя показать, где на заводе хранится «красная ртуть». Напрасно Львович пытался объяснить, что никакой ртути, а тем более «красной», завод не выпускает. Его никто не слушал. Кто знает, что было бы, если бы не Асланбек. Не обращая внимания на угрозы, он буквально попер грудью на автоматы, и не успокоился, пока Львович не был отпущен.

В автобусе стало еще тише.

– Только испортить.… Всегда только все испортить, – уже тише повторил Асланбек..

Больше танков до самого завода не видели.

На лавочке перед проходной собрались покурить – время еще было, да и вообще никто уже давно не спешил в кабинеты. Делать там, собственно говоря, было особенно нечего.

– Асланбек, – затягиваясь, спросил Львович, – а кто это «вы»? Русские? Все? И мы тоже?

– Львович, не цепляйся к словам, – Асланбек сплюнул, усмехнулся. – К тебе это не относится – какой ты русский?

Шутку никто не поддержал.

– Ладно, мужики, не обижайтесь, – вмешался Рамзан из технадзора. – Асланбек погорячился немного. Вы просто не понимаете, что случилось.

– Почему не понимаем, – удивился Андрей, самый молодой из присутствующих, – Неподготовленный штурм…

– Да ни хрена вы не понимаете, – взорвался Асланбек. – Неподготовленный.… Херня! Да пусть их хоть сто было бы – неподготовленных! Не это главное. Главное, что в танках русские военные были. Понимаете вы это? Эх…

– Мужики, вы представьте, – Рамзан говорил тише. – Помните 91-й год, ГКЧП? Помните, как народ БТРы в Москве останавливал, военных вытаскивали. А если бы там вместо русских американцы оказались? Или израильтяне? Представляете, что бы было? Вот и здесь то же самое.

– Ты хочешь сказать, что теперь все сплотятся вокруг Дудаева? – спросил Борис.

– А ты как думал? – Асланбек выкинул сигарету, тут же вытащил другую. – Конечно! Да еще вчера большинству наплевать было, кто кого свалит – Дудаев или оппозиция. Что те чеченцы, что те. Устали уже все, устали. А вместо чеченцев пришли русские. На танках! Теперь все – никакой оппозиции больше нет. Эх, Москва.…Вот удружили – дудаевцы спасибо должны сказать.

Помолчали. Дым десятка сигарет поднимался вверх, в хмурое ноябрьское небо.

– А может, это они специально.…Договорились? – спросил кто-то неуверенно.

– Черт его знает, – отозвался Рамзан. – Кстати, в курсе, что Москва уже отказалась от своих?

– Как это?

– А вот так! – зло сказал Андрей. – Заявили, что ни одного российского военнослужащего в штурме не участвовало. Падлюки! А Грачев объявил, что танки в город мог бросить только полный дурак. Что, если будет надо, он возьмет Грозный одним парашютно-десантным полком за два часа.

– Они что – одурели? – не поверил Львович.

– Черт его знает, – повторил Рамзан. – Политиков не разберешь. Что ваших, что наших.…

– Рамзан, ты чего это? Ты же сам вроде за Дудаева был? – спросил Андрей.

– Да пошел ты! Мало ли кто за кого был – вон Львович по коммунистам тоскует, а ты за Ельцина недавно глотку рвал. Забыл? Воевать-то зачем?

А вечером телевидение под траурную музыку без перерыва показывало последствия штурма. Подбитые танки с оторванными башнями, разрушенные дома. Трупы танкистов, обгорелые как головешки. Трупы гражданских, попавших под шальную раздачу. И куски кровоточащего человеческого мяса на асфальте, на деревьях и даже на проводах.

Кровь, кровь и кровь.

И вой женщин.

И постоянно звучащее слово: «Г1аски[1]».

Удивленно. Возмущенно. Зло. Безнадежно.

«Г1аски?» «Г1аски…» «Г1аски!»

– О! Смотрите, смотрите! – закричал Славик. – А вон мы с бабушкой! Видели?!

– Что? – испугано спросила Ирина. – Вы с бабушкой ходили смотреть на этот ужас?

– А чо? Ходили. Все ходили и мы пошли. Мам, знаешь, около дворца танк валяется, а башня метров на 30 отлетела! Вот, небось, бабахнуло! А еще я за «Юбилейным» собаку отогнал – она хотела человеческую руку сожрать.

– Славик! – закричала Ирина. – Славик, замолчи! Замолчи! Замолчи!! Замолчи…

Разговор с телевизором

– Ну что, Боря, не хочешь поговорить с самым главным?