Грот афалины

Земля, луна и солнце в то время стояли на одной прямой. Начинался самый высокий за полугодие прилив. А ветер с востока все усиливался и усиливался. Начинался шторм, о котором предупреждали уже за несколько дней.

Ветер принес некоторое облегчение, немного отвернул от острова зловещую смрадную тучу. Но пришла другая беда: неуправляемый танкер напоролся на рифы, через проломы и пробоины в море хлынули потоки нефти. А буря словно нарочно еще несколько раз развернула танкер и так и этак, вздымая то нос, то корму, и танкер в конце концов раскололся на две половины. И эти громадные половины уже каждая в отдельности ворочались и скрежетали о камни, заваливаясь на бок.

Загорелась нефть и на воде. Широкий пылающий поток начал охватывать остров с севера, где были пляжи, и с юга, где был порт.

А в порту царила уже дикая суматоха и паника. Туристы с боем захватывали все, что могло плыть или держаться на воде, надеясь выбраться из огненного полукольца, пока пылающая нефть не отрезала путь к отступлению. Некоторые судна с пассажирами или без них удалось вывести к западным секторам. Не сладко было и в бушующем море, но судна постепенно пробивались к Главному острову.

Начали гореть джонки в плавучем поселке, там раздались вопли и рев людских голосов.

Радж и Янг расстались с Абдуллой, как только высадились на Рае. Абдулла побежал повиниться перед синьорой. А они заглянули в дельфинарий. Успели увидеть только Абрахамса, он неуклонно нес службу, кормил дельфинов. Рассказали ему о гибели Судира, и Абрахамс заойкал, заахал: «А как же дельфинарий теперь? А как же я… мы все?»

До полицейского участка не дошли, услышали рокот вертолетных моторов и далекую стрельбу. Повернули в сторону порта, куда бежали уже и дети и взрослые и откуда хорошо было видно, что делается на рейде и дальше, до самого горизонта. И вся катастрофа с танкером произошла на их глазах…

Потом, когда обезумевшая толпа начала таскать их с собой то туда, то сюда, им едва удалось ухватиться друг за друга, чтобы не затеряться в людском водовороте. Одурев от крика и гвалта, они пробились к восьмому сектору, где пылали от горящей нефти рыбацкие джонки с будками. Хотелось помочь рыбакам в этом сумасшествии, апокалипсисе[27], помочь Гуго, его семье. О своем спасении братья не думали. Принимали на руки чьих-то детей, какие-то узлы, относили подальше от берега, снова пробивались к воде… Лодки загорались все ближе и ближе к берегу. В дыму и копоти люди суетились как черти. Никто не знал, все ли жители лодок спаслись, никто ничего не мог сказать о Гуго и его семье.

Потом, усталые, черные от копоти, плелись по кольцевой дороге на запад, куда бежали все. На пляж косо шли перемешанные с нефтью водяные валы, нефтью был уже залит весь песок до раздевалок и душевых и даже будочки-раздевалки. Нефть тут еще не горела, но беда от нее была не меньшей. Известным на весь океан пляжам пришел конец.

Где-то в четвертом или пятом секторе встретили Абдуллу. Пробился, идя навстречу людскому потоку с Тото на руках. Глаза испуганно ощупывали каждого встречного. Увидев Раджа и Янга, даже собачку упустил из рук от радости.

– Нигде нет синьоры… А Тото в коридоре поймал, – бегал и скулил, бегал и плакал.

– Может, успела выехать, – предположил Радж.

Прошли пятый и шестой секторы, тут было самое большое сборище людей. Тут не было дыма, не дошла еще сюда и нефть.

Сели втроем на бетонный парапет, который защищал дорогу от волн прибоя. Смотрели, как катятся на берег грязные валы, глядели влево, на дельфинарий. Он еще был цел, еще будто существовал, но казалось, что его уже не было.

«Что же дальше будет? Чем все кончится?» – болезненно ныло у каждого из них сердце.

Одно только знали парни: они не туристы, бежать им некуда. Судьба их связана с Раем, с архипелагом Веселым.

И будущее Веселого связано с ними…

Солнце склонилось к самому горизонту, оно то и дело скрывалось за черными, страшными клубами дыма. На такое солнце и Янг мог смотреть без очков.

Скоро солнце скроется, но настанет утро, и оно снова взойдет.

И будет всходить еще не один раз…