Гром победы, раздавайся!

– Федор Евграфович, а может, я десяток Копылова со своими сменю? – спросил у сержанта Леонтьев. – Они ведь там еще с самой ночи за малыми кустиками лежат.

– Нет, Миша, негоже это среди дня перед неприятелем ползать, – не соглашаясь с капралом, помотал головой Лужин. – А вдруг там среди турок какой-нибудь внимательный или глазастый окажется? – кивнул он в сторону возвышавшихся неподалеку земляных укреплений. – Заметит он шевеление и подаст для всех тревогу. Сам же видишь: с нашей, с восточной стороны здесь одна лишь голая степь с редкими кустами, не то что вон у Травкина с Луковкиным. У них-то вдоль озера кустья густой стеной тянутся. Ничего, под сетками полежат до вечера ребятки, а там уже и мы их в самых сумерках поменяем. У кажного с собой вода во фляге есть да сухари с вяленым мясом. Не впервой, чать, уже такое, да и не июль месяц нынче, – посмотрел он на безоблачное небо.

Послышался шорох, и за кусты в неглубокий овражек, в то место, где сидели унтеры первой группы, сползли командир роты с вестовым.

– Чего это вы тут обсуждаете? – полюбопытствовал Осокин, снимая с головы маскировочную сеть.

– Дык ребятки предлагают десяток Копылова поменять, – пожал плечами Федор, – а я как бы против того. Говорю – не стоит их покамест с поля дергать, они там хорошо перед самым рассветом залегли. Не знаю, конечно, как вы, Тимофей Захарович, скажете.

– Все правильно, пусть до вечера лежат, – согласился с сержантом командир роты. – Негоже им свою позицию неприятелю выдавать. Не дай Бог углядят турки с валов, картечью из пушек сыпанут, а потом еще и сотню конных вдогон вышлют. Мы отсюда в полтора десятка стволов их даже и поддержать-то как следует не сумеем. Самих всех посекут – это ладно, все дело корпуса мы здесь сорвем. А крепостица-то ведь совсем непростая. Похоже, что укрепили ее турки недавно. Только с нашей стороны я три орудийных ствола углядел. На валах в караулах около сотни османов стоит, а сколько еще их внутри там засело? Видали, три раза конные разъезды выходили по два десятка человек в каждом. А это что значит? А это значит, что внутри крепости не меньше сотни сипахов стоит. А если вдруг их там больше будет? Это ведь наверняка знать нужно, чтобы начальству правильно штурм спланировать! А как же ты вовнутрь-то заглянешь? Ночью видали, как они хорошо подступы подсвечивают? Похоже, ученые уже, али командир разумный. Костры перед рвами горят, и на пару десятков шагов все подступы перед укреплениями подсвечиваются. Ежели сунемся сдуру, точно под раздачу из всех стволов попадем. Пусть даже перед рвом караулы мы вырежем, а там же ведь дальше на самих валах главная сила у турок стоит. Нда-а, это нужно хорошо все обмозговать, как же правильно налет нам делать. А вот для этого как раз-то сведенья и нужны: какой силой неприятель обладает, где он ее держит внутри своей крепости, какие пушки имеет и сколько их, где они стоят? В общем, времени у нас на разведку, братцы, остаток этого дня и еще полночи. А там уже господину подполковнику докладывать нужно все, что мы разузнали.

Потянулись долгие часы наблюдения. Сотня пар глаз высматривала каждую мелочь в укреплениях противника. По дороге время от времени проезжали группы всадников и небольшие обозы. Следовали они на запад в сторону Измаила или, напротив, на восток к Килии. У каждого из них было свое дело. С валов им помахивали руками караульные и о чем-то перекрикивались.

– Видать, скучно на посту целыми днями, месяцами стоять, а так хоть какие-то новые люди, – кивнул на очередной проезжающий мимо валов турецкий отряд Лужин. – Да и новости как раз вот так и доходят в крепостицу от всех проезжающих. Где русские разъезды заметили, гарнизону расскажут. Когда жалованье обещают выплатить или когда новый провиант к ним сюды завезут. Все ведь интересно караульным. Они же тут словно бы на столбовой дороге стоят.

Ближе к обеду в самой крепостице проскрипели главные, южные ворота, и из них выехало четыре двуконные повозки.

– Два спереди, по одному в средних и еще два в конце, итого шестеро, – тихо, про себя проговорил поручик.

– Срежем основных, Тимофей Захарович, а пару языками возьмем? – подхватил мысль командира Лужин. – Как когда-то за Шумлой, перед Балканами, помните? А что, до Килии им еще тащиться и тащиться, чуть ли не до ночи. Здесь пропажи раньше завтрашнего дня уже точно не спохватятся. А этой ночью, глядишь, и мы уже сами за энти самые их валы заскочим.

– Рискованно, Федя, – покусывая травинку, проговорил задумчиво Осокин. – Вишь, какая тут дорога оживленная. А вдруг, пока мы языков будем брать, другой какой-нибудь обоз или османский разъезд к тому самому месту выскочит. Отбиться-то, может, мы от него и отобьемся, да вот нашумим только при этом знатно.

– Но это же все одно лучше, чем караульного с валов скрадывать? – привел весомый довод сержант.