Гробница судьбы

Холдинг «Талуэт» занимал одно из величественных зданий из стекла и бетона, высившееся над ущельем и находившееся на той же улице, что и отель. Виды из него должны были открываться потрясающие, но Элли не довелось полюбоваться ими. Как только она пересекла порог холдинга, привратник тут же отвел ее, словно заключенную, в комнату без окон. Вокруг пластикового стола, заваленного папками и заставленного чашками с кофе, стоявшего в дальнем углу помещения, сидели пять человек из группы «Монсальвата» и стоял один свободный стул. В другом углу располагались представители банка-конкурента. Вся комната была загромождена металлическими стеллажами с ящиками, папками, дисками и бумагами – внутренностями компании, предназначенными для тщательного анализа и проверки перед заключением сделки. Они так плотно примыкали друг к другу, что между ними не было места для прохода. Шкафы опирались на колесики и управлялись дистанционно, перекатываясь по полу и, подобно волшебным дверям, открывая доступ к нужной полке.

У Элли возникло ощущение, будто она попала в земное отделение ада. Спустя час ей захотелось с криком выбежать из комнаты. Но дверь была закрыта и охранялась ковыряющимся в зубах привратником. Когда наступило время ланча и угрюмая девушка принесла сэндвичи и напитки, Элли была готова отдать всю свою зарплату, лишь бы выбраться на свежий воздух. Все ее коллеги были из местного отделения «Монсальвата». Они почти не замечали ее и переговаривались между собой на люксембургском диалекте. Представители конкурирующей компании проявили к ней больше внимания. Особенно один из них, худой мужчина с седоватым конским хвостом и в галстуке, узел которого свисал значительно ниже воротника рубашки. Элли натыкалась на его взгляд каждый раз, когда поднимала голову. Уже во второй половине дня она столкнулась с ним в коридоре, возвращаясь из туалета. Девушка попыталась проскользнуть мимо с улыбкой на лице, но он преградил ей путь.

– Леховски, – представился мужчина, вынул из кармана пачку жевательной резинки и предложил ей. – Я должен извиниться, если вам показалось, что я слишком пристально смотрел на вас, но, кроме вас, в той комнате взглянуть не на что.

Элли нередко слышала подобные комплименты на протяжении всей своей жизни – и в южном Уэльсе, и в Оксфорде. Ей было известно, что в ее внешности нет ничего сверхъестественного, но она обладала некой аурой, порой пугавшей ее саму. Это свойство ее внешности – порой она и сама не могла дать ему определение – производило на мужчин должное впечатление. Это потому, что ты выглядишь доброй, говорила ей мать, всегда с некоторым ехидством. Как бы то ни было, Элли до сих пор не могла привыкнуть к такой реакции некоторых мужчин.

– У нас еще много работы, – проговорила она и предприняла еще одну попытку пройти вперед, но Леховски стоял, как скала. От него пахло одеколоном, по всей вероятности, приобретенным в аэропорту. Его аромат в сочетании с запахом мяты изо рта был неприятно приторным.

– Вы остановились в «Софитель»?

У Элли упало сердце. Бланшар говорил, что другие претенденты тоже живут там. Возможно, вам удастся познакомиться с ними.

Она неохотно кивнула.

– Может быть, мы сегодня увидимся в баре. Люксембург вечерами похож на кладбище, но я знаю места, где можно неплохо провести время.

Элли показалось, что она вечно будет стоять в коридоре, пока не даст утвердительного ответа. Девушка изобразила на лице вымученную улыбку.

– Это будет замечательно.

Лондон

Как и весь Сити, здание банка «Монсальват» росло и расширялось в течение столетий. В нем можно было выявить отдельные предметы и определить их возраст – камень XII века, до сих пор несущий на себе следы резца; кирпич XVIII века, обожженный в печах Саутуарка; современная стальная балка, изготовленная с помощью компьютера, – но в целом оно представляло собой единый комплекс, суммарный итог истории.

В одном из его самых старых и темных уголков на полу лежал человек. Его руки и ноги были скованы цепями, а кандалы, в свою очередь, были соединены друг с другом. Поэтому пленнику приходилось согнуться, чтобы хоть как-то уменьшить боль, и он напоминал сломанную марионетку. Он не мог пошевелить ни одной конечностью без того, чтобы не двигались все остальные, – и это причиняло ему невыносимые страдания. Его руки были сломаны. Ноги были изрезаны и покрыты засохшей кровью. Единственные чистые участки кожи находились там, где к его телу прикрепили электроды.

Но он так и не сказал ни слова. Они использовали все имевшиеся в их арсенале методы, но не смогли сломать его. Пленник был предан своему делу и не выдал им то, чего они хотели добиться.

Распахнулась дверь. В проеме, в ореоле бледно-оранжевого света, появился кряжистый человек со сломанным носом и татуировкой, выползавшей из-под воротника. Лицо из ночных кошмаров.

– Давай попробуем еще раз.

Когда он вошел в комнату, в его руке тускло блеснул нож.

– Расскажи мне о Мирабо.

Люксембург