Гробница судьбы

Когда они впервые изучали документы о Мирабо, Дуг усомнился относительно норманнского происхождения церкви. Однако ее архитектурные особенности – квадратная башня с бойницами, концентрические арки вокруг двери – свидетельствовали в пользу этой версии. Дверь давным-давно сгнила, но ее петли сохранились. Через дверной проем Элли увидела два ряда колонн, ведущих к каменному возвышению. Это напомнило ей подвал «Монсальвата».

– Она хорошо сохранилась, – удивилась Элли. – Ей, должно быть, почти тысяча лет, затопило ее бог знает когда. И все, что ей требуется, – новая крыша и чистка.

– Норманны строили на совесть.

Дуг прошел к возвышению. Элли рассматривала капитулы на вершинах колонн. Вода смягчила и разгладила контуры резьбы, но она различала фигуры орлов, людей и каких-то фантастических животных. Имели ли они значение?

В поперечном нефе они обнаружили другие резные орнаменты. Из грязи, покрывавшей пол, поднимались каменные бугры. Сначала Элли подумала, что это остатки упавшей каменной кладки, но они были одинакового размера и располагались на одном и том же расстоянии друг от друга. Наклонившись над одной из них, она увидела расплывчатые контуры человеческих фигур, лежащих на спине.

– Фигурки, – сказал Дуг и указал на одну из них, по какой-то причине сохранившуюся лучше других, – похоже на щит, прижатый к груди. По всей вероятности, это рыцари.

– Может быть, там есть что-нибудь внутри?

Они попытались поднять камень. Вода до такой степени разгладила резьбу, что им не за что было ухватиться. Они не смогли сдвинуть его с места.

Неожиданно сзади раздался звук. Это был не стук упавшего камня и не шелест вспорхнувшей птицы, а металлический щелчок. Они обернулись.

В углу, плохо различимый на фоне облезлых стен, стоял человек в камуфляже, направив на них винтовку.

Глава 40

Франция, 1142 г.

– Если бы ты знал, как много людей тебя разыскивают, Питер. Тебе повезло, что первыми нашли тебя мы.

По-моему, он говорит это с иронией. Мои скованные кандалами руки подняты над головой и зацеплены за вбитый в стену крюк. Мне приходится вытягивать пальцы ног, чтобы опираться ими на пол. У меня болят ноги, горят руки, половина лица покрыта засохшей кровью, голова раскалывается от боли.

Мой тюремщик видит недоверие у меня на лице.

– Ты не знаешь, что сделали бы с тобой остальные.

Я смотрю глазом, свободным от корки засохшей крови, и вижу, что нахожусь в круглом каменном помещении. Его опоясывают окна с арками, но все, что мне удается рассмотреть за ними, – ярко освещенная пустота. На мою голову падает серый свет. Похоже, я в башне. Дверей не видать.

– Кто ты?

Мой тюремщик делает шаг назад. Выглядит он впечатляюще: высокий, могучий, крепко сбитый. Он, должно быть, лет на десять старше меня, но написанная на лице торжественность делает его человеком без возраста. Он напоминает мне отца.

– Я принадлежу к священному ордену.

Я не могу себе представить человека, менее похожего на маленьких, вечно беспокоящих Бога монахов, с которыми я жил в аббатстве.

– Братству. Группе людей, связанных общей тайной.

Я сплевываю на пол кровью.

– А я тут при чем?

– Ты был частью этого братства всю свою жизнь, – он складывает руки на груди и подходит ко мне вплотную. Даже вися на крюке, я вынужден поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Твой отец принадлежал к нашему ордену.

Он стоит слишком близко, его голос слишком громок. Мне хочется, чтобы он задернул портьеры на окнах – свет убивает меня.

– Мой отец?

– Люди, убившие его, пытались завладеть нашей тайной. Тайной, которую мы хранили на Иль-де-Пеше.

Я поворачиваюсь на крюке, словно труп на виселице. Мне хорошо известно, что он скажет дальше.

– Ты помог Малеганту завладеть ею. Ты предал себя и все то, что отстаивал твой отец. Предал тайну, оберегаемую нами на протяжении нескольких поколений.

У меня подгибаются ноги, но кандалы, зацепленные за крюк, поддерживают мое тело. Они впиваются мне в запястья – я едва не вывихиваю плечи.

Могучие руки хватают меня за бока и поднимают вверх. Его сила невероятна – он держит меня, словно ребенка.

– Сокровище, похищенное Малегантом, поистине бесценно. Мы убивали людей за меньшее, Питер Камросский.

Наконец до меня доходит, где я слышал этот голос.

– Той ночью, в тумане. На поле камней. Это был ты.

– Мы узнали о плане Малеганта и пришли, чтобы остановить его. Но опоздали и нашли только трупы.

Боль в его голосе причинила мне большие страдания, нежели кандалы. Я чувствую во рту соленый вкус: кровь и морской воздух. Никому нет спасения.

– После нападения Малегант исчез. Ты – последний из оставшихся в живых, кто видел его.

– Что произошло с остальными?

Он будто не слышит моего вопроса.

– Малегант разыскивал тебя по всему христианскому миру.

– Он знал мое имя, – бормочу я.