Гробница

— Лайам отчаянно дрался с приятелями-мальчишками. Но одними драками дело не ограничивалось. Его хулиганские выходки выходили за рамки обычного озорства, свойственного всем мальчикам в его возрасте. Когда я приехал туда, где жил Лайам со своим дедом, мне неоднократно рассказывали, что дело чуть не дошло до отправки сироты в исправительный дом для малолетних. Ему приписывали соучастие в нескольких весьма серьезных инцидентах, случившихся в этом маленьком городке, хотя никаких изобличающих улик против него не имелось, и формально ему нельзя было предъявить обвинение в соучастии в этих злодеяниях. Он не ладил с местным священником. Потому ли, что Церковь была непосредственным представителем власти в том провинциальном городке, где он жил, а он восставал против всякого притеснения и насилия, или по какой-то иной причине — сказать не берусь. Так или иначе, одно из серьезных происшествий, вину за которое возлагали на него, было связано с... А впрочем, нет, я не хочу высказывать непроверенные догадки — ведь у меня нет никаких твердых доказательств. Плановик «Ахиллесова Щита» сплел пальцы рук и положил локти на ручки кресла. Затем в раздумье провел указательным пальцем по губам, словно пытаясь поймать ускользнувшую нить воспоминаний.

— Да, мальчику обязательно нужно было сменить обстановку. С Ирландией у него было связано слишком много тяжких воспоминаний. И я увез его в Англию и устроил в интернат — я чувствовал, что обязан сделать это в память о его отце. Интернат, в котором учился Лайам, давал своим ученикам начальную военную подготовку; многие славные кадеты были его выпускниками. Боюсь, я не мог уделять слишком много внимания сыну своего погибшего товарища — ведь после ранения мне пришлось как бы заново начинать свою военную карьеру. Но я следил за мальчиком, насколько мне хватало сил и времени. Постепенно шаловливый ребенок освоился на новом месте и остепенился — возможно, до той поры ему просто не хватало внимательного, но требовательного воспитателя; так или иначе, строгий режим пошел ему на пользу. Не знаю, что окончательно повлияло на его выбор будущей профессии — память ли об отце, известие ли о кончине деда, когда он понял, что теперь остался совсем один на белом свете, или то, что он учился в специализированной школе, — но уже задолго до окончания интерната он твердо решил стать военным.

Лицо Матера расцвело улыбкой.

— И это было к лучшему, я уверен. Он все еще оставался дерзким, отчаянным; иногда он казался просто дикарем — очевидно, сказывалась ирландская кровь. Но армия умеет направлять этот молодой задор в нужное русло. Лайам избрал себе эту долю, словно повинуясь предначертанию судьбы, и оказался достаточно сильным и смышленым молодым человеком, чтобы поступить в авиационный спецназ.

— К сожалению, он попал в одну переделку в 1972 году. Мне кажется, что корни его цинизма следует искать именно здесь. Ему еще не исполнилось и двадцати лет, когда он получил свое первое боевое крещение. В то время он нес службу в составе учебного отряда авиационной службы специального назначения в городке Мирбат в Омане — в отряде их было всего около десяти человек. Между империей и ее противниками шла настоящая гражданская война. То подразделение авиационного спецназа, к которому был приписан их отряд, уже провело три месяца в унылом, скучном пригороде Мирбата, пытаясь хоть как-то навести порядок среди верноподданных-оманцев. Их часть удерживала два форта: тридцать оманских военных, сражающихся против империи, в одном и что-то около двадцати с лишним человек из жандармерии Дофара в другом, да еще банда кое-как вооруженных головорезов из местных нерегулярных войск в самом городе — вот и все силы, которыми они располагали. Из артиллерии, которая могла нанести хоть какой-нибудь ущерб противнику, у них была одна пушка времен Второй Мировой, полудюймовый «Браунинг» и 81-миллиметровый миномет.

— Однажды на рассвете их атаковали три сотни повстанцев, вооруженных автоматами, минометами, противотанковыми ружьями и русскими реактивными гранатометами. Англичане и их союзники-арабы хорошо понимали, что это будет настоящая резня, ибо противник имел перевес в живой силе и технике почти в четыре раза. Но старший офицер авиационной службы специального назначения, абсолютно бесстрашный человек, не колеблясь ни минуты, расставил своих людей и арабов возле старых артиллерийских орудий, имевшихся в обоих укреплениях, и организовал отряд для ведения встречного боя.