Гроб из Одессы

Выйдя на свободу, Брежнев скумекал, что вольная жизнь сильно отличается от лагерной только отсутствием утренних поверок. И он не стал менять специальности народного целителя при идеологически выверенных шаманствах. И правильно сделал. Потому что, когда Москва спустила указание разогнать сильно расплодившихся народных врачевателей, подрывающих авторитет самой передовой в мире медицины, наш обком обошел своими действиями исключительно Брежнева. Хотя сам обком предпочитал лечиться иглоукалываниеми у другого целителя Ляо Джая, а не слушать на рабочем месте высказывания Брежнева. Тем не менее, после того, как Ляо Джай закончил бесплатно лечить обком по всей обойме своими серебренными иголками, его тут же выперли из Одессы, чтобы лишний раз доказать партийную принципиальность. Брежнева не тронули на всякий случай, потому что народный целитель не только сыпал съездовскими цитатами, но и туманно намекал за своих высокопоставленных родственников. Hу и черт с ним, решил обком, пусть себе лечит, все равно хороших лекарств, кроме как у нас, ни в одной аптеке нет. Тем более, что у доктора…

Когда Цукер после трехнедельного ожидания и постоянных отметок в живой очереди, наконец-то добрался до великого целителя, он сходу убедился — слухи имели под собой хорошую почву. Робко потянув на себя дверь, Цукер тут же получил по ушам громко звучащей песней, рвущейся из кабинета:

 «…НАМ СОЛНЦЕ СВОБОДЫ
И ЛЕНИН ВЕЛИКИЙ НАШ ПУТЬ ОЗАРИЛ.
НА ПРАВОЕ ДЕЛО ОН ПОДНЯЛ НАРОДЫ…»

«Чего он там поднял, и что опустил?» — почему-то подумал о своем горе, а не общественном счастье Колька и огляделся.

Народный целитель сидел за письменным столом «Кардинал» в синих нарукавниках, с понтом у бухгалтера. Обои комнаты едва просматривались под многочисленными транспарантами, мирно соседствующими с портретами многочисленных вождей. На столе Брежнева лежала клизма с дыркой, ржавый пинцет и остро отточенный скальпель. Возле скальпеля стояла мраморная табличка с надписью «Христос воскрес! Слава КПСС!» и миниатюрная скульптура Ленина с протянутой рукой над некрологом «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны».

Самый свежий транспарант висел чуть ли не «притык к стулу, на который молча ткнул народный целитель «На 10 000 человек у нас приходится 36,3 врача, в то время как в США — 22.5, во Франции — 15.3, в Великобритании — 16.4 (Из материалов XXVI съезда партии)».

— Здравствуйте, — наконец-то решился Цукер, так и не поняв — то ли в проклятых капстранах люди меньше болеют, или за нами просто наблюдают и под видом медицины.

Брежнев выключил музыку, перевернул песочные часы, блестя «ронсоном», и ответил:

— Где у вас не в порядке?

Сбиваясь с мысли и заикаясь, Колька поведал доктору о своем главном несчастье при дрожащих руках. Народный целитель решительно подтянул нарукавники и бодро поставил диагноз:

— Как отмечалось на последнем партийном съезде, «очень скоро вступят в строй новые поликлиники и больницы, улучшится оснащение учреждений здравоохранения медицинской техникой, инструментами и оборудованием, более полно будут удовлетворяться потребности в лекарственных средстваx». Словом, как говорил товарищ Леонид Ильич Брежнев, выступая перед машиностроителями, «Руководящая мобилизующая роль партии — это не отвлеченное понятие. Это — сама жизнь, наша повседневная практика». Эта же великая мысль была подтверждена товарищем Леонидом Ильичом Брежневым во время выступления в городе-герое Киеве 9 мая на открытии мемориала. В частности, он сказал: «Наши помыслы чисты и благородны. Наша мощь велика». Так что вы можете рассчитывать на хороший конец моего курса лечения. То есть, на хороший конец после моего курса лечения. Потому что еще Владимир Ильич Ленин заметил: «Без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае». Я сделал такие философские выводы, которые позволят вам вновь встать в строй активных строителей коммунизма.

Хотя Цукер не собирался маршировать в этом строю, он довольно закивал головой.

— Вот, например, недавно ко мне из Москвы привозили ребенка, — продолжал курс лечения Брежнев. — Никто его не смог вылечить, а мне это удалось. Не верите?

— Верю, верю, — задергал руками Цукер, которому уже начало тошнить от этих речей, потому что он не привык сидеть на партсобраниях.

— А я вижу, что вы мне не верите, — заартачился целитель, — и совершенно напрасно. Потому что, если вы полностью не будете мне доверять — хрен когда у вас встанет. А тот ребенок, между прочим, мне даже письмо с благодарностью прислал. Вот.

Брежнев выхватил из-под мраморной таблички листок бумаги и с удовольствием процитировал:

ЕСЛИ ЧЕЙ-ТО ГЛУПЫЙ СЫН
СКУШАЛ ГРЯЗНЫЙ АПЕЛЬСИН,
УМЕРЕТЬ ЕМУ НЕ ДАСТ
ДЯДЯ БРЕЖНЕВ-ПЕДИАТР[33].

— Главное, не чтоб рифма, а слова шли от сердца. Ясно?

Цукер снова закивал головой с такой силой, словно от этого зависел результат лечения.

— Вы «Голос Америки» случайно не слушаете?