Гроб из Одессы

Шнырю вместе с Цукером при золотом гробе было бы еще гораздо приятнее, если б они знали, каких убытков государству задали спаиванием Гладыша. Хотя всю ночь бушевал ливень, Кела, несмотря на грозные природные явления, тайком от супруги уничтожал свой гонорар за реализацию гроба, надежно закрывшись от ее характера в сортире. Наутро мадам Гладыш, так и не прорвавшись в уборную, свалила на работу, напоследок грозно ударив ногой по двери, за которой отсиживался сильно готовый Кела. А когда по его подсчетам жена приступила до трудовых свершений, Кела допил последнюю бутылку, выполз из своего дзота и вспомнил за рыбалку.

Гладыш выкарачился на двор с ног до головы в удочках и закидушках, но дальше огромной лужи не отправился. Он забросил у нее справы, но в этот день, видимо, караси плохо реагировали на дождевых червей. Клева не было и Кела стал прикармливать место ловли. И хотя потом Кела отчаянно полосовал лужу спиннингом, щуки почему-то тоже не проявляли до его блесны интереса.

* * *

Телефонный звонок оторвал мадам Гладыш от чашки чая и трудовых подвигов.

— Товарищ Гладыш, — беспокоил ее один из соседей, — ваш Коленька золотой опять ловит белочку среди двора. Правда, теперь не на дереве, а в луже…

На очередное лечение Келы родное государство истратило столько денег налогоплательщиков, сколько ушло вхолостую личных сбережений у Мужика-Говно. Потому что этот деятель мацалсвой карман на майке второй день подряд, но, кроме табачных крошек, прокомпостированного трамвайного билета и четырех рублей, другого золота все равно не обнаруживалось.

Игорь всю жизнь был таким влюбчивым, что от этого страдали все, кто хочешь, кроме него самого. И хотя он менял невест чаще носков, проштамповать постороннюю фамилию в паспорте вовсе не спешил. К созданию семейной жизни Игорь, несмотря на молодость, относился серьезно. И другие мамаши вполне могли ставить своим пацанам его в пример, если бы не противное поведение Игоря в быту и его кликуха Волк.

В первой половине дня Игорь вел себя гораздо нормально. Зато вечерней порой прямо-таки преображался из себя, хотя клыки из его рта на морду не лезли Волк вместе с корешами наводил шорох на улице и при этом чувствовал себя королем хутора только потому, что ему никто еще серьезно не набил морду. Чем теснее жались прохожие до стен при встрече с этой компанией мальчишей-плохишей, тем наглее они себя чувствовали. И пугали всех подряд разными металлическими железками, потому что внутри себя бздели против настоящей силы не хуже других. А когда вечерами до их фарта попадалось мало прохожих, это шобло одесситов в первом поколении ломало скамейки на бульварах и мазало краской скульптуры, если не отбивало им куски конечностей.

Зато утром Игорь преображался из Волка до Ромео и клеил подруг по всему городу от своей необъятной любви. Телки часто отвечали Игорю взаимностью, потому что морда у него была прекраснее мусорного бака и он складно наловчился гнать подряд красивые слова. Игорь перся со своей очередной любовью на природу, постоянно объясняясь ей во внезапно вспыхнувших чувствах, сравнивая телку со звездами, цветами, птицами, рыбами и певицей Понаровской. При этом божился, что такие сильные чувства нахлынули на него впервые и тащил разомлевшую подругу в гущу кустов парка Шевченко. Дальше все было делом накатанной техники. Пылающий от страсти Волк стаскивал с телки джинсы и ставил ее в наиболее подходящую для природы позу, чтобы девушка не простудилась голым задом от грязной травы. А потом по-быстрому хватал ее джинсы и тикал с такой скоростью, будто эта подруга имеет шанс превратиться в волкодава и гнать за ним пусть без трусов, но зато сильно быстро.

Так если не все Игори такие волки, разные девушки тем более не всегда имеют интересы сбегать на блядкив парк культуры и отдыха, хотя, как утверждают знатоки, танцплощадка «Огни маяка» была построена именно для этих целей, если не считать подраться. Некоторые телки наотрез отказывались топать за Игорем в кусты, а тем более добровольно снимать джинсы. Несмотря на такое неконтактное поведение, Игорь не действовал силой и даже не пытался намекать за любовные действия, при которых джинсы на попе сексу не помеха. В этих случаях Игорь с нездешней силой продолжал гнать пену насчет своих высоких чувств, сравнивая свою любимую не то, что с какой-то Понаровской, а с самой многостаночницей Дарией Петровной Синициной, украшающей своим изображением доску Почета Жовтневого района города-героя. И в конце концов раскалывался: если новое свидание не состоится, так он с горя может наложить на себя не только руки, но и могильную плиту на любом из кладбищ, потому что имеет блат даже там. А чтобы девушка не передумала прийти до него в назначенный день, он, шутя, снимал с нее одну из сережек и торжественно обещал поставить это золото назад в ухо во время следующего свидания.