Гризли

Тэр отволок карибу на опушку пихтовой чащи, где уже заранее подыскал подходящую впадину. Швырнул в нее остатки карибу и, пока Мусква со все более возрастающим интересом наблюдал за ним, принялся заваливать их хвоей, валежником, а сверху придавил бревном. Затем, принюхиваясь, поводил вокруг носом и выбрался из леса.

На этот раз и Мусква пошел за ним следом, хотя настолько отяжелел, что ему было трудно передвигаться. Звезды уже начали высыпать на небе. При их свете Тэр шел по крутому, неровному склону, который вел к горным вершинам. Все выше и выше забирался он — на такую высоту Мускве еще ни разу не приходилось подниматься. Пересекли снежное поле, а затем вышли к месту, где извержение вулкана, казалось, вывернуло все внутренности горы наружу. Вряд ли человеку удалось бы пройти тем путем, которым Тэр вел Мускву. Наконец гризли остановился.

Он стоял на узком уступе. Скала отвесной стеной подымалась позади него. Вниз из-под самых его ног спадали в хаотическом беспорядке нагромождения развороченных скал и сланцевых оползней. Далеко внизу чернела, как бездонная пропасть, долина.

Тэр улегся и впервые с тех пор, как был ранен, вытянулся, опустил голову на землю между огромными передними лапами и глубоко, с наслаждением вздохнул. Мусква прикорнул у него под боком, так что огромное тело гризли согревало его своим теплом, и оба они, сытые до отвала, заснули глубоким, безмятежным сном. А звезды все ярче разгорались над ними, и луна всходила, заливая своим золотым сиянием вершины гор и долину.

7. БРЮС УТОЧНЯЕТ ФАКТЫ

Когда Ленгдон и Брюс перевалили через хребет и спустились в долину, лежащую на запад от него, день — тот самый, когда Тэр покинул свое грязевое ложе, — был уже в самом разгаре. В два часа Брюс пошел обратно к лошадям, оставив Ленгдона на высоком горном кряже наблюдать в бинокль за окрестностями. Через два часа после того, как проводник вернулся с поклажей, они медленно пошли вдоль по ручью, над которым до них прошел гризли. Даже оттуда, где они разбили лагерь, до места встречи Тэра с Мусквой оставалось мили две, а то и три.

Следы гризли на песчаной отмели у ручья пока еще не попадались. Но Брюс не терял уверенности. Он знал, что Тэр держал свой путь по гребню.

— Если ты, вернувшись из этих краев, вздумаешь писать о медведях, не валяй хоть ты дурака, как большинство всех этих писак, — сказал Брюс, когда они сидели, покуривая трубки после ужина. — Два года назад подрядился я на месяц к одному натуралисту и так ему угодил, что он пообещал прислать мне целую кучу книг о медведях и разном зверье. Ну и прислал!.. Прочел я эти книги. Сначала смеялся, а потом так разозлился, что сжег их. Медведи — очень занятные звери, но о них и так можно рассказать уйму интересного. Поэтому совсем не обязательно плести разную чушь да срамиться. Это уж точно!

Ленгдон кивнул.

— Нужно охотиться и убивать, убивать и охотиться целые годы, для того чтобы познать, в чем состоит подлинная радость, когда выслеживаешь крупного зверя, — медленно проговорил он, глядя на огонь. — И, как только она станет тебе доступной и овладеет всей твоей душой, поймешь, что больше всего охота увлекает не тогда, когда убиваешь, а когда оставляешь зверя живым. Этот гризли нужен мне до зарезу, и я ни перед чем не остановлюсь, чтобы заполучить его. Я просто не уйду из этих гор, пока не убью его, и все тут. Но вместе с тем нам ведь ничего не стоило убить сегодня двух других медведей, а я и не подумал стрелять. Я постепенно познаю эту игру, Брюс, и начинаю входить во вкус подлинной охотничьей радости. А когда охотишься с умом, то узнаешь факты по-настоящему. Можешь не беспокоиться: когда я засяду писать, то буду излагать только то, что видел. — Неожиданно он повернулся и посмотрел на Брюса. — А что это были за „глупости“, которые ты вычитал в тех книгах? — спросил он.

Брюс задумчиво выпустил облачко дыма.