Гришкины саги

Данная процедура прошла быстро, и Рубахин уже в салоне АН-24 возле иллюминатора. Выход на полосу, разгон, взлет. Земля все дальше и дальше, а находящееся на ней все меньше и меньше. Воздушный путь до поселка Зырянка длительностью три часа полета с дозаправкой в городе Хандыга на реке Алдан. Вскоре после вылета из аэропорта Хандыга показались заснеженные горы, растянувшиеся бесконечными белыми волнами. В самолете Гриня познакомился с попутчиком, Карыпкиным Сергеем Михайловичем, капитаном речного сухогрузно-наливного судна. Сергей Михайлович возвращался с Большой земли, куда выезжал по срочным делам.

– Эти горы называются Арга-Тасы, – сообщил он Рубахину, – на их вершинах снег не тает сотни лет. А вот что в себе несет их название, я понятия не имею, – пожал он плечами.

Из-за колоритного телосложения он выглядел неуклюже, постоянно задыхался. Когда он двигался, его огромный живот за что-нибудь да цеплялся и создавал огромные неудобства. От лица Карыпкина исходило тепло, а глаза почему-то непрерывно наполнялись влагой, и он их часто протирал платочком. «Так издеваться над собой нельзя», – посмотрев на него с сожалением подумал Гриня.

– В вашем селении у меня нет никого знакомого, – пояснил ему Рубахин, – а несет меня в ваши края в большей степени любопытство.

Внимательно его выслушав, Карыпкин внес свое предложение:

– Поживешь первое время у меня. Присмотришься. Может, понравится, устроишься на работу. Отработаешь навигацию, глядишь и останешься. Получишь квартиру, женишься. Один раз в три года будешь на Большую землю бесплатно ездить. В общем, в наших краях жить резонно.

У Грини вариантов не было. Он и сам толком не понимал своего порыва, ехал, и все на этом.

Посадка прошла благополучно. Ступив на трап для выхода из самолета, Гриня почувствовал невыносимую жару.

– Это тропики, а не Север, – вылетела из него автоматически фраза. – А где автобусная остановка? – поинтересовался он попутно.

– Какие автобусы? – колыхнув своим телом, словно холодцом, засмеялся Сергей, – за час обойдем весь поселок.

Путь в затон, где жили в основном речники, пролегал через реку Ясачную. Она впадает в реку Колыму, которая протекает по всему левому берегу Зырянки. Паромная переправа здесь двигалась каждые тридцать минут. По улице, уходящей вглубь Затона, с незатейливым названием Затонская, они направились к дому капитана, который рассказывал историю этой местности. Он показал рукой на двухэтажные строения, построенные давным-давно и отпугивающие своими почерневшими бревнами.

– В недавнем прошлом, – говорил он, словно экскурсовод, – в этих домах жили охранники лагерей. Сегодня лагеря уже не работают, да и рабочие, кто остался в живых, уехали на Большую землю. В домах этих теперь живут местные.

Карыпкин говорил, а Гриня разглядывал теплотрассу, которая проходила вдоль улиц. В деревянной опалубке, растянутой по всему периметру, находились металлические трубы. Проводники горячей воды, засыпанные деревянными опилками. Вся конструкция возвышалась на метр от земли.

– А почему отопление проходит сверху? – заинтересовался Гриня необычным явлением.

– Закапывать нельзя, – объяснил Карыпкин, – иначе они нарушат вечную мерзлоту и дома, по той же причине воздвигнутые на сваях, начнут оседать.

До пункта назначения добрались быстро. Супруги Карыпкины долго обнимались. Марина, жена Сергея, наглядно показывала, что ее любовь к мужу без фальши. Женщина провела гостя и мужа в гостиную, а сама засуетилась. Забегала на кухню и обратно. Как девчонка, постоянно о чем-то забывала. Улыбалась, задавала разные вопросы и, порой до конца не дослушав ответ, убегала опять на кухню. В свои сорок с небольшим лет выглядела она просто потрясающе. Ее голубые глаза искрились азартными огоньками. Волосы были прибраны со вкусом. Платье, подвязанное на талии поясом из такого же материала, подчеркивало красивые формы. И только лицо, которое уже начало увядать и тускнеть, выдавало возраст. Но Карыпкина этот природный феномен не огорчал и не тревожил. Он смотрел на нее с восхищением, словно на божество, прокручивая в своей голове какие-то мысли. Если судить по довольному выражению лица, думал он о хорошем.

Минут через сорок Марина пригласила мужчин к столу. Она не задавала вопросов о Грине. Видимо, у них это не было принято и считалась неприличным. Зачем лезть в мужские дела? Раз он так поступил, значит, так надо. А может быть, даже необходимо. Сергей тоже не лез в ее личные отношения с другими людьми. Это создавало гармонию в их личных отношениях. Но все вопросы, касающиеся семьи, они решали только вдвоем.

– Рыба, икра, оленина – неотъемлемые атрибуты обеденного стола колымского жителя, – сообщила Марина, обращаясь к гостю. Гриня кивнул головой в знак согласия. Дескать, я искренне благодарен вашему чуткому вниманию, но вслух ничего не сказал.

– День, два походи по поселку, – советовал Сергей, – присмотрись. Понравится, пойдем в отдел кадров. Рулевые мотористы у нас в цене. Да и мне на судно одного надо.