Грис-космоплаватель

– Поторопился ты сказать и «полный вперед» там, на Суперботе. Ты мог бы приказать «Огонь!» – и он перебил бы всех ящеров. И тогда мои друзья были бы живы, а я бы был на свободе.

– Простите меня… – пробормотал потрясенный Грис.

– И попав на Энигму, тебе не стоило с нее так поспешно бежать, и уж тем более брать с собой Раду.

– Но меня все равно хотели выдать…

– Тебя-то? – расхохотался Вергойн. – Не забывай, что на Энигме власть принадлежит Младенцам. Это дети постарше выдумывают всякие ужасы, а младенцам страх не ведом. Да они при желании, собрав свои чародейские силы, могли бы так наподдать всем этим мини-, миди– и макси– адмиралам, что от них только перья бы полетели. И уж совсем по-глупому ты повел себя у Мироведа. Он же старый трусишка, боится за свою должность, очень уж ему полюбилось бессмертие. Тебе бы стоило лишь потребовать, и он открыл бы тебе двери в твой мир.

– А Рада?

– Тебе-то что до нее? – удивился Вергойн.

– Я… я ее люблю… – смущенно признался Грис.

Услышав эти слова, командор расхохотался так, что повалился на пол и задрыгал ногами. Грис, обиженный, отвернулся.

– Небось и жениться на ней хочешь? – постанывая, спросил Вергойн. Мальчик не ответил. – И правильно хочешь. Все хотят. Потому что она От-ра-да, Ра-да, понимаешь, Радость земная, человеческая. Она – прелесть! Она – идеал! Ведь какой она тебе видится? Небось, конопатой девчонкой с ободранными коленками и зелеными глазищами? А мне – пленительной снежнокудрой женщиной с голубой кровью и сапфировыми губами. А Какубану – рыжей ведьмой с во-от такими клыками. А моему Трумбо… – он вздохнул, – бедняге Трумбо она привиделась бы этакой элегантной полуторатонной мастодонтихой с аршинными бивнями и крохотным хвостиком.

– Какая же она на самом деле? – с дрожью в голосе спросил Грис. – Или ее вовсе нет на свете?

– Да нет, чего уж там, как ей не быть… – потупился командор. – И я, конечно, грешен, тоже ее добивался, глупостей много натворил, в пираты, вот, пошел. Но все это, пойми меня правильно, бестолку. Она ведь на то и идеал, чтобы быть недосягаемым. К нему можно приближаться бесконечно, но овладеть им не удастся никогда и никому. Она ведь для того и живет, чтобы нести людям радость, радость бытия. И если ты, я, другой вдруг почувствовали настоящее, большое, человеческое счастье, знай, что тебя, или меня, или его увидела она в своем Зеркале Миров.

– А она… Сама-то она счастлива?

Погрустнев, Вергойн отрицательно покачал головой.

– В том-то и беда, что сама она никогда не сможет испытать счастья. Ты ведь видел на пальце ее черное кольцо, на голове – черный обруч, на платье – черный пояс. Это ее судьба. Она неразрывно связана с миром мрака. Иногда она пытается бежать из своего черного замка Роллен-Лайн, который за гранью миров для нее построил Старый Какубан. И она приходит в мир, чтобы изведать любовь и радость. Но как только окончатся ее земные приключения, она вновь возвращается назад в замок, который вы с Суперботом так опрометчиво пытались отыскать.

– Но если хозяин замка Старый Какубан, то для чего ему на ней жениться? Ведь он и так…

– Он выстроил его, но не он его владелец, – Вергойн помрачнел. – В мире есть еще много темных сил, для которых Какубан даже в лучшие свои дни был не более, чем старой вороной. Они-то его и сватают. Да, если ему удастся на ней жениться, тогда во всех мирах надолго исчезнет радость. Люди, звери, деревья и птицы погрузятся в тоску и отчаяние и станут гибнуть от беспричинных душевных страданий. Но не отчаивайся, и боги смертны. И в мире еще не перевелись герои. И пусть не мы с тобой, так кто-нибудь другой освободит ее окончательно и подарит миру.

– А я… я никого на свете не смогу полюбить, кроме нее, – в отчаянии прошептал Грис.

– Сможешь. Еще как сможешь, – командор попытался его утешить. – Может быть, тебе еще удастся выбраться отсюда, и ты подрастешь, и станешь искать в других девушках ее черты и наконец в ком-то найдешь нечто похожее и поверишь в то, что именно она-то и есть твоя Отрада.

– Но ведь это будет неправда?

– Вот еще! – фыркнул командор. – Запомни, полной и абсолютной правды не существует. Это миф, химера, бред. Нет истины всеобщей и непреложной, есть лишь та, которая применима в данный момент к данному человеку. Неужели ты думаешь, что Помпузиан, пока не выжил из ума, не боролся за правду? Он загнал свой народ в казармы и окопы, ибо сражался против восставших дикарей-инопланетян.

– Лучше бы оставил их в покое!