Гринвичский меридиан

Часы текли белой рекой, что была перед глазами. Бесконечная белая река забвенья, в которую Пол смотрелся и не видел своего отражения. Он ни разу не спросил ни у врача, ни у сестер, приходил ли к нему кто-нибудь. И они сами тоже хранили молчание, оберегая его сердце, которое только училось жить в нормальном ритме. К старушке за стеклянной стеной тоже никто не приходил, и даже, когда она тоненько кричала, няньки редко отзывались. К Полу же они то и дело заглядывали и спрашивали, не нужно ли чего.

— Почему вы не спрашиваете у нее? — не выдержал Пол, когда врач обратился к нему с тем же вопросом. — Я не зову вас.

Доктор ответил тоном гордого нищего:

— Вам и не требуется звать нас, мистер Бартон. Вы платите за уход. А ее мы лечим бесплатно. Ну, а за бесплатно, сами понимаете… Нам даже лекарств на нее не хватает.

— Запишите их в мой счет, — сказал Пол. — Лечите ее.

— Вы — миллионер, мистер Бартон? — без особого любопытства поинтересовался врач.

— Нет, — с удивлением ответил Пол и добавил, как было принято говорить в Англии: — Но мне хватает.

— Если вам не терпится избавиться от лишних денег, помогите лучше девочке из второго бокса. Она почти сирота — отец сидит в тюрьме за убийство матери. В детдоме она заболела гриппом, потом воспалением легких. В районной больнице чуть не умерла… Кто-то сжалился, ее перевели в нашу. Хотя у нас тоже… Реанимация одна на все отделения… Вы понимаете, мистер Бартон? Я не быстро говорю?

— Это я понимаю, — нетерпеливо ответил Пол. — Как зовут девочку?

— Алена Брусова. Что с вами, мистер Бартон? Вам нельзя вставать!

Пол оттолкнул его руку:

— Я знаю эту девочку. Я ее друг.

— Друг?! — недоверчиво протянул доктор. — Почему ж вы не проследили, чтоб ее лечили как следует?

— Да. Да-да. Я виноват. Я немного… забыл о ней.

Врач понимающе кивнул:

— Ну, это бывает с иностранцами. Да, мистер Бартон? Называются друзьями, а потом бросают в беде.

— Помогите, — попросил Пол.

Протянув руку, тот строго сказал:

— Туда и обратно, о'кей? И там не больше минуты. Не хватало вам еще чем-нибудь заразиться.

Пол обнял его правой рукой за плечи и, преодолевая головокружение, пошел по коридору по направлению к выходу. Он еще ничего здесь не видел, кроме своего бокса, ведь его привезли без сознания. Но и глядеть-то особенно было не на что. Добравшись до нужной двери, Пол остановился и несколько секунд смотрел на девочку сквозь стекло.

— Она? — спросил врач.

Вместо ответа Пол попросил его открыть дверь. Алена не спала, и когда они вошли, повернула похудевшее воспаленное лицо.

— Прости меня, — сказал Пол по-английски, уверенный, что она по-прежнему его понимает. — Прости, пожалуйста, я ни разу не проведал тебя.

— Что? — она вздохнула так громко, будто всхлипнула. Он присел рядом и перешел на русский:

— Ты не понимаешь?

— Нет.

— Ты помнишь, кто я?

— Нет, — повторила она и с беспокойством посмотрела на врача, потом опять на Пола. — А кто?

Он взял ее горячую руку и прижал к сухим губам. Врач тронул его за плечо и с подозрением спросил:

— Вы ничего не путаете, мистер Бартон?

— Нет! — ответил Пол так резко, что он отшатнулся. — Ваши детские дома… Что там делают? Она все забыла. Месяц не прошел…

Алена вдруг неразборчиво произнесла:

— Pussy-Cat, Pussy-Cat…

— Can you catch that big, fat rat? — с надеждой подхватил Пол.

— Что она говорит?

— Это детские стихи, — Пол дважды быстро поцеловал маленькую ладошку и повернулся к врачу. — Простите, вы…

Он не дал Полу договорить.

— Конечно, выйду. Только недолго, мистер Бартон.

Когда дверь закрылась, Пол снова прижался к ее руке:

— Ты помнишь, да? Теперь помнишь?

— Тебя зовут Пол, — неуверенно ответила девочка.

— Да, малышка. Пол Бартон. Помнишь, мы играли с тобой…

— В замке! В большом Красном замке! Там столько автоматов! Мы пойдем туда еще?

— Пойдем. Не туда. Я знаю, где лучше. В Лондоне. Ты хочешь жить в Лондоне?

— Что такое Лондон?

— Это… самый красивый город. Там живет королева.

У девочки восхищенно расширились глаза:

— Настоящая?! А у нее есть корона?

— Есть. Ты увидишь королеву.

— Честно-пречестно? — она требовательно сжала его палец.

Пол уверенно пообещал:

— Мы будем здоровы и поедем в Лондон. Я все… придумаю. Ты хочешь?

У нее жалобно задрожали губы:

— Ты не отдашь меня в детский дом?

— Нет, — он виновато сморщился и ощутил острый укол в груди.

Осторожно продохнув, Пол выпрямился. Теперь он не собирался умирать. Он не мог подвести ребенка во второй раз.

Через неделю их обоих перевели в отделения. Правда, в разные. Пол оплатил отдельную палату для себя, Алена же захотела в общую. В одиночестве ей было скучно. Теперь им разрешили гулять по коридорам, и они устраивали частые свидания в большом теплом холле под пальмой, что росла в огромном деревянном ящике. Пол сдвигал кресла и усаживал девочку рядом. С каждым днем она запоминала все больше английских слов, и порой он с завистью думал: "Вот мне бы так… Тогда я не чувствовал бы себя немым…" Дела у обоих шли на поправку, и теперь Пол опасался только, как бы их не выписали в разное время.