Григорий Распутин

Интуитивное убеждение для того, кто к нему пришел, как правило, более убедительно, чем основанное на общепонятных доказательствах. Однако и другим нельзя внушить его с помощью рациональных доказательств, но только путем эмоционального вовлечения. Таким эмоциональным вовлечением и убеждал Распутин, с его глубоким и основанным на большом опыте интуитивным пониманием людей и событий…

Чувствительность Распутина была на грани мистического. Обобщения вывести несложно. Гораздо труднее, однако, а порой и невозможно было объяснить конкретные предсказания старца. В. В. Шульгин приводит эпизод, как Распутин сидел в салоне баронессы В. И. Икскуль и «вдруг чего-то заволновался… заерзал… привстал: «Уйти надо… враг идет… сюда идет… сейчас здесь будет…»

И правда, позвонили, и в комнату вошла приятельница баронессы, действительно ненавидевшая Распутина.

Шульгин рассказывал так же, как Распутин, находясь в Киеве, ни с того ни с сего дал деньги какой-то совершенно неизвестной ему пьяной бабе.

«Она бедная, бедная… она не знает… У нее сейчас ребенок умер… Придет домой — узнает», — сбивчиво объяснил он своему удивленному спутнику.

Через день на вопрос Шульгина о ребенке Григорий Ефимович ответил:

«Умер… Нарочно проверил, спросил ее адрес…»

СПАСИ И СОХРАНИ

Возможно ли, кто-нибудь когда-нибудь правдиво напишет о Ники и Аликс? Истории, выдуманные о них, просто невероятны…

Великая княгиня Ольга Александровна Романова

За отрока — за Голубя — за сына,

За царевича младого Алексия

Помолись, церковная Россия!

Марина Цветаева

Распутин не терял времени зря, круг его знакомых рос день изо дня в день: люди и судьбы, судьбы и люди. Неповторимый бег времени и жизни. Что приводило людей к Григорию Распутину? Не только болезнь, горе, любовь, восхищение, одиночество, жажда утешения, но и корысть, подлость, неистребимый поиск ответа на извечные вопросы жизни, с которыми идут к старцам, но на которые окончательно ответить не может никто. Десятки, сотни, тысячи посетителей и просителей. Они шли беспрерывной чередой. Люди всех слоев, национальностей, состояний и сословий — от последней нищенки до премьер-министра.

Ранним утром в дверь комнаты, которую снимал Распутин, осторожно постучали. Гостей было двое: высокий и худощавый священник и приземистый, крепкого телосложения, хорошо одетый господин с тросточкой. Первый — Георгий Гапон, тогда еще никому не известный слушатель Петербургской духовной академии. Второй — профессор Петербургского и Московского университетов, доктор экономических наук, писатель и предприниматель, публицист и… искатель приключений Иван Христофорович Озеров.

Целью их раннего визита к Распутину было желание посоветоваться с Григорием Ефимовичем по волнующему «круги общества» (выражение Озерова) вопросу о возможности создания в Петербурге и Москве независимых рабочих обществ, главная задача которых — отвлечение столичных пролетариев от вооруженных и террористических форм противостояния с властью и обращение их к чисто мирным средствам отстаивания своих интересов и прав.

Распутин, выслушав почти получасовой монолог профессора Озерова, выдержал трехминутную паузу.

— Намерение ваше похвально. Кровь человеческая дорога. Проливать ее грешно, ох грешно. Мы не Каины… Но и глазеть лениво со стороны на убийство братьев наших еще хуже… Творите благое дело, творите… Бог вам в помощь, — Распутин запнулся. — Надеюсь, что заботы ваши найдут отклик в душах братьев наших. Но чую, и врагов у вас будет немало, ох немало… Как бы кровью новой все не закончилось…

Распутин как в воду смотрел: все закончилось кровавым 9 января 1905 года… Гапона Григорий Ефимович больше никогда не встречал, но слышал о его «подвигах», дурной славе и печальном конце священника. А вот Озеров еще неоднократно появлялся в квартире у Распутина. Профессора интересовало мнение Григория Ефимовича по многим насущным проблемам: от оценки того или иного политического деятеля до рекомендации о возможности вложения собственных средств в акции того или иного перспективно развивающегося предприятия. К советам Распутина Озеров прислушивался (и, как правило, не прогадывал), в его переписке с коллегами и друзьями постоянно проскальзывали фразы: «старец сказал, что…», «Распутин считает так…», «отец Григорий не рекомендует…».

В 1909 году Озерова выдвинули — от Петербургской академии наук и российских университетов — в члены Государственного совета. Он дал согласие занять этот ответственный пост лишь после многочасовой беседы с Распутиным.

— Эх, Ваня, — вздыхал Григорий Ефимович, — счастливый ты, братец мой, людям можешь послужить… Так служи! Понял? Уяснил?