Григорий Распутин

«Милая дорогая мама! Тилиграму получил. Не грусти, молись, молись Богу не по грехам, а по молитвам. Веруй — и наследник будет здоров. А я молюсь неустанно, но что могу? И никто как Бог, человеку не дано. Спасение в Боге... Без Бога и шагу не ступишь... А увидишь ты Бога тогда, когда ничего вокруг себя не будешь видеть... Поэтому и зло, потому и грех, что все заслоняет Бога, и ты его не видишь. И комната, в которой ты сидишь, и дело, какое ты делаешь, и люди, какими окружен, — все это заслоняет от тебя Бога, потому что ты и живешь не по-Божьему, и думаешь не по-Божьему. Значит, что-то да нужно сделать, чтобы хотя увидеть Бога...».

Его проповеди Александра Федоровна старалась заучить наизусть. Этого же требовала и от детей.

Высший свет

Удел великого — Восстание и война!

В купели огненной, в крови и преступленье. Опять — который раз! — Россия крещена.

Е. Раич

Революция 1905—1907 годов потрясла многовековые устои и иерархию ценностей Российской империи, ничего подобного русское общество еще не видело. Дабы укрепить пошатнувшееся самодержавие в России, Николай II искал человека, на которого можно было бы положиться, который бы «огнем и мечом» прошелся по мятежным российским губерниям.

Сначала на данную роль претендовал Сергей Юльевич Витте, назначенный в ноябре 1905 года на пост премьер-министра. Ему удалось сконцентрировать все силы на подавлении вооруженного мятежа в Москве, но он не смог смириться с конституционными основами, насаждаемыми в кровь и плоть России, и ушел в отставку весной 1906 года.

Бывший председатель Совета министров граф Сергей Юльевич Витте, знавший Распутина лично, был самого высокого мнения о его нравственных качествах и интеллекте, пророческом даре и знании жизни. По его мнению, Григорий Распутин был своего рода «сверхчеловеком», «силой природы», которую нельзя мерить обыкновенной меркой холодного рассудка. «Здесь необходимы другие подходы», — любил повторять он. (Впрочем, Витте, как искусный политик, никогда не поддавался соблазну доверять кому-либо полностью и без остатка. Помнил он и слова, сказанные ему бароном Ротшильдом в приватной беседе еще в 1902 году: «История показывает, что предвестником крупных событий, в особенности событий внутренних, всегда является водворение при дворцах правителей странного мистицизма».)

Между Распутиным и Витте было и что-то «общее»: в 1887 году молоденький и скромнейший инженер-путеец Сережа Витте предсказал катастрофу царского поезда на юге России — в Борках.

В 1909 году между ними произошла длительная беседа, о которой сам Витте писал так: «Распутин предложил тогда в беседе со мною очень оригинальные и интересные взгляды; так, например, он сказал, что толпа вечно ждет чуда. А между тем она совершенно не замечает величайшего из чудес, ежечасно совершающегося на наших глазах, — рождения человека.

Все, что Распутин говорил, он сам передумал и перечувствовал. Я сказал ему тогда:

— Послушай, Распутин, зачем ты, собственно, ко мне пришел? Если об этом узнают, то скажут, что я через тебя ищу сближения с влиятельными салонами; а тебе скажут, что ты поддерживаешь сношение с вредным человеком.

— Ты прав, братец, — кивнул ему в ответ Григорий Ефимович. И, секунду помедлив, закончил свою мысль: —Вся эта политика вредна... вредна политика... Понимаешь? Все эти Пуришке-вичи¹², Дубровины¹³ беса тешат, бесу служат. Служи народу... Вот тебе и политика. ...А прочее — от лукавого... Понимаешь, от лукавого...

Место С. Ю. Витте у руля государства занял Петр Аркадьевич Столыпин — человек несомненно огромного ума и, к сожалению, не раскрытых до конца талантов, но в то же время жесткий (даже более того, жестокий), способный силой заставить подчиненных выполнить поставленную им задачу.

Распутин слышал о назначении Столыпина и даже видел его мельком в Царском Селе, когда тот возвращался с доклада императору.

— Тяжелый человек, — делился Григорий Ефимович своими впечатлениями с Вырубовой, — и злой, судьба его не пожалует.

— А ты помолись за него, — попросила Вырубова.

— Молитва ему не поможет...

— Не поможет?

— Нет... Только горе большое его душу поколебать сможет, но будет ли от этого толк?

— Господи, прости, — Вырубова грустно вздохнула.

8 июля 1906 года в Петербурге и губернии вместо уже существующего положения об усиленной охране было введено положение о чрезвычайной ситуации. Полиция произвела десятки арестов, сотни обысков, закрывала типографии, распускала профессиональные союзы, накладывала арест на тиражи газет и книг. Именно тогда в обиход вошли определения «столыпинский галстук» — веревочная петля на виселице и «столыпинский вагон» — железнодорожный вагон, предназначенный для перевозки заключенных.

Ответ «смутьянов» не заставил себя долго ждать. 12 августа в три часа пополудни у дачи премьер-министра на Аптекарском острове остановилась коляска, в которой пристроились трое неизвестных. «Жандармский генерал» остался в коляске, внимательно наблюдая за обстановкой, «ротмистр» подошел к крыльцу, стремясь никого боль