Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность

Экспедиция остановилась на постоялом дворе в верхнем предместье города, населенном преимущественно тибетцами. Постоялый двор также содержал тибетец; в нем было несколько комнат, и, к удивлению путешественников, оконные рамы не были заклеены бумагой, как повсюду в Китае, а в них были вставлены стекла. На одном стекле было вырезано русскими буквами: «княжна Юсупова».

В Да-цзян-лу экспедиция прожила три месяца. Потанин собирался совершить из этого пограничного города поездку налегке в глубь Тибета, в города Литан и Батан. Но этому помешала болезнь его жены; у нее начались сердечные припадки, через некоторое время с нею случился первый удар, после которого она на некоторый период лишилась речи. Поэтому Потанин отправил в глубь Тибета своего сотрудника Кошкарова, а сам, оставшись с женой, собирал в окрестностях растения, посетил соседний монастырь и усадьбу тибетского князя, находившуюся в той же долине выше города.

Тибетский князь, повелитель княжества Чжала, был хорошим сельским хозяином; его усадьба была окружена скирдами удобрений; он был также охотником, имел тридцать собак, много китайских болонок и двух европейских лягавых. Около его усадьбы вытекали горячие минеральные ключи, отлагавшие известковый туф; температура воды была недалека от точки кипения, колеблясь между 82 и 87° Ц. Одна группа ключей находилась так близко к усадьбе, что вода из них была проведена по канаве во внутренние комнаты для их обогревания.

Жена Потанина медленно поправлялась; оставаясь дома, она рисовала масляными красками цветы, которые приносил Григорий Николаевич, или выходила с палитрой на берег бурной речки и рисовала виды местности.

Из-за болезни жены Потанин решил закончить экспедицию и итти назад, в Пекин. Он разделил караван; жену, Кошкарова и багаж отправил прямой дорогой через Ячжоу в Цзагутин, а сам с Рабдановым, двумя монголами и носильщиками для вещей пошел туда же пешком по горам окраины Тибета.

Путешественники шли по глубоким долинам горных рек бассейна реки Тун-хэ. Склоны долин местами представляли хвойные леса, местами — густые заросли кустарников, а в верховьях долин — альпийские луга. На дне долин встречались китайские деревни, а на склонах видны были тибетские, которые располагались уступами, одни дома выше других, и казалось, что плоские крыши нижних домов служили террасами для вышележащих. У каждой тибетской деревни возвышалась башня, которая была в два- три раза выше домов, также многоэтажных, и, очевидно, являлась сторожевой. В больших деревнях было несколько башен.

У тибетских домов нижние этажи были каменные, а самый верхний — деревянный, в виде надстроек по трем сторонам плоской крыши.

В одной из деревень Потанину отвели такой верхний этаж, который хозяином дома был превращен в пчельник, — на плоской крыше стояли колоды с пчелами. Не зная этого, путешественники уселись на колоды и подверглись нападению пчел, которые забирались в рукава под белье и жалили. В комнаты мезонина принесли можжевельник и устроили дымокур, чтобы выгнать пчел хотя бы из комнат. Но их налетело очень много на растения, принесенные путешественниками, а от дыма они очумели и, перестав летать, ползали всюду, кружились и заползали на людей. Пришлось переселиться в другой этаж.

Через реки местами приходилось переходить по висячим мостам на канатах. На этих мостах поперечные доски были положены далеко одна от другой, и носильщики не рисковали итти по ним друг за другом, так как при этом мост начинал раскачиваться; они переходили мост по одному.

В разных местах над гребнями гор высились снеговые вершины, а на перевалах из одной долины в другую дорога поднималась выше границы леса. Характерным растением этой местности была облепиха, которая в некоторых долинах представляла деревья по десяти метров высотой со стволом в пять метров в окружности при основании. Верхушки этих деревьев были плоские и напоминали итальянские пинии. Со скал, стеснявших дно долин, часто свешивались цветущие ветви кустов роз и сирени, и каскады белых цветов чередовались с сиреневыми. У верхнего предела леса рододендр образовывал сплошные заросли. Внизу встречались персики и грецкие орехи, посевы кукурузы и риса, а в их верховьях —только посевы ячменя и гречихи.

В верховьях реки Сяо-цзинь-хэ, которая вместе с рекой Да-цзинь-хэ образует реку Тун-хэ, стало холоднее.

Тибетское население этой местности известно под названием чжарун. Наряд женщин был оригинален и состоял из белой юбки, курмы из домашнего черного сукна и из плаща чуври того же сукна. Чуври, сложенный, как плед, вдвое, был наброшен на плечи сгибом кверху и спереди, под горлом углы его были схвачены булавкой или серебряной скобкой с коралловой вставкой. Чуври и курма по краям были обшиты красной каймой. Ноги были обуты в сапоги, обшитые красной и желтой материей. Волосы были заплетены в одну косу, намотанную вокруг темени; на косу были надеты три серебряных кольца, — так, что одно приходилось над лбом, а два над висками. В уши были продеты большие серебряные кольца, на руках они носили медные и серебряные браслеты.