Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность

Дальше поднялись на второй хребет по короткому ущелью. Перевал в 4035 метров был под снегом, дул сильный холодный ветер, поднимавший снег; температура упала до —9°, руки мерзли. Спускать верблюдов с перевала по глубокому снегу пришлось по одному; с одного вьюк свалился, другой порезал себе подошву об острые камни под снегом. В конце спуска снега почти не было, но дно долины было болотистым, и верблюды скользили. На ночлеге с трудом нашли место для палаток,— везде были кочки. Стоянка была у границы леса, ниже ее видны были деревья можжевельника.

На следующий день перевалили на северном склоне в долину реки Бага-донсук. Спуск был очень болотистый, вся долина была занята болотом с густым кустарником; с трудом выбирали направление для прохода верблюдов. Ниже болото стало суше, но кусты стали выше, что тоже затрудняло проход вьюков; кусты караганы и колючей облепихи достигали двух метров высоты. Еще ниже на склонах появился лес из ели и можжевельника; здесь ночевали и на утро спустились в широкую долину реки Эдзин-гол, отделяющую второй хребет от третьего. Последний китайцы называли Па-бао-шань, монголы — Найман-эрдени-ола; то и другое значит — гора восьми драгоценностей. Вершины его были под снегом.

По долине реки Эдзин-гола экспедиция прошла до монастыря Па-бао-сы. Оба склона были заняты еловыми лесами, а дно долины было луговое с кустами ивы и облепихи до пяти метров высоты; ниже появился и тополь. У монастыря простояли два дня. Ниже его река Эдзин, приняв слева реку Бардун, текущую по той же продольной долине с запада, прорывалась диким ущельем через хребет Па-бао-шань на протяжении около 40 километров. Это ущелье было доступно для проезда только в самую малую воду, и экспедиция поэтому направилась вверх по долине реки Бардун. Вскоре из-за скал, подступивших к реке, пришлось переходить ее вброд два раза; броды были глубокие, в полбока лошади и по брюхо верблюду. На втором броду переправа верблюдов заняла два часа. Каждого вел под уздцы один человек, а двое по бокам поддерживали вьюк.

Дно реки было завалено крупными валунами, на которых верблюды легко могли поскользнуться и упасть с вьюком в воду. За бродом пришлось остановиться, чтобы люди обсушились после холодной ванны. Дождь на следующее утро заставил простоять здесь еще один день.

Так как долина реки Бардун дальше превратилась в ущелье, пришлось уйти на правый склон, разрезанный боковыми долинами, проделать ряд подъемов и спусков через отроги, поднимаясь выше границы леса. Три верблюда так устали, что легли, и их вьюки переложили на других. Ночлег, после этого трудного перехода, в боковой Долине возле леса ознаменовался нападением волка на стадо баранов, которое шарахнулось и убежало в горы. Ночью найти стадо не могли, а утром оказалось, что восемь баранов были зарезаны, причем два были так изгрызаны, что не могли уже пойти в пищу людям. Остальные бараны были рассеяны по горам, их долго собирали, но двух совсем не нашли. Поиски и свежевание зарезанных задержали выезд с этого печального ночлега до полудня.

В этот день дорога шла по гористой местности, заросшей лесом, в котором приходилось держать баранов грудкой, не давая им рассыпаться, особенно на спусках. В одном месте выступ скалы разрезал стадо на две части; одна часть растерялась и бросилась бежать в сторону, пока не очутилась на краю отвесного обрыва, откуда их удалось вернуть. На этом переходе еще больше хлопот доставили верблюды; они уже устали, и на подъемах и спусках приходилось вести каждого отдельно, поддерживая вьюки с боков силами трех-четырех человек; спуски и подъемы были не длинны, но круты и каменисты.

Верблюды уставали так скоро после начала путешествия, по-видимому, не только потому, что они были не из лучших, но также и потому, что наступила пора их линяния к лету; в это время с тела верблюдов целыми клочьями слезает их старая шерсть, и они постепенно становятся голыми. А экспедиция как-раз находилась в высоких горах, где температура и в полдень редко была выше а по ночам мороз достигал —5 и —6°, причем нередко выпадал снег. Кроме того, были переправы через холодные реки. Это замедлило линьку и вызвало утомление. Более слабые верблюды шли без вьюков и все-таки порой отказывались итти; у них внезапно подкашивались ноги, они начинали дрожать всем телом, ложились, и никакими мерами нельзя было заставить их встать. Монголы объясняли это испугом и уверяли, что высокие горы своим видом вызывают у животных нервное потрясение. Скасси на основании своего опыта в Туркестане подтвердил, что в это время года на высоких горах около половины верблюдов сразу лишается сил. Поэтому приходилось задумываться о судьбе каравана; стало ясно, что на верблюдах нельзя будет выбраться из Нань-шаня, так как предстоял еще переход через самый широкий северный хребет.