Григорий Котовский. Загадка жизни и смерти

Если это свидетельство соответствует истине, то трудно предположить, что Котовский, будучи в дружественных отношениях с Гамарником, одновременно враждовал с Якиром. Забавно, что в издательской рецензии на рукопись книги Владимира Шмерлинга «Котовский», относящейся к 1936 году, среди прочего, предлагалось автору, если есть данные, дополнить биографию сведениями «об идеологических влияниях со стороны его ближайших сподвижников – т. Якира и других». Зато тот факт, в издании 1950 года в Шмерлинг имя Якира вообще не называет ни разу, возражений в то время не вызвал, поскольку имя «врага народа» Якира находилось под запретом.

Григорий Григорьевич Котовский в интервью, данном в 2001 году, незадолго до смерти, повторил со слов матери версию о плохих отношениях Котовского с Якиром, украсив эту историю новыми яркими подробностями: «Отношения Котовского с Якиром были очень сложными. Оба они были из Бессарабии. Якир происходил из богатой еврейской семьи, которая держала аптеку. Жена Якира Сара Лазаревна была дочерью богатого торговца-оптовика, который владел магазинами готового платья в Одессе и Киеве. Продвижение Якира в годы Гражданской войны проходило с подачи Троцкого, с которым он был в родстве. Конечно, Якир способный и по-своему талантливый человек, но это родство сыграло очень важную роль.

У меня после пожара на даче, к сожалению, пропали документы, переданные мне старыми котовцами, о том, что даже свой первый орден Красного Знамени Якир получил незаконно. (Я, правда, эту инициативу котовцев не поддержал.)

Во время Гражданской войны произошло несколько столкновений отца с Якиром. Так, в 1919 году на крупной станции, кажется, Жмеринке, взбунтовался отряд из бывших галичан. Якир, оказавшийся в это время на станции, сел в штабной вагон и укатил. Тогда Котовский применил следующую тактику: его бригада начала быстрым аллюром мотаться по всем улочкам местечка, создавая впечатление огромного количества кавалерии. Небольшими силами он подавил это восстание, после чего на паровозе догнал Якира.

Отец был страшно вспыльчивым, взрывной натуры человек (по рассказам мамы, когда домой приходили командиры, они прежде всего спрашивали: «Как затылок у командира – красный или нет?»; если красный, то лучше было не подходить). Так вот, отец вскочил в вагон к Якиру, который сидел за письменным столом, и крикнул: «Трус! Зарублю!». И Якир спрятался под стол… Конечно, таких вещей не прощают.

Был и такой случай. В 1920 году во время войны с Польшей, с белополяками, во время их успешного наступления на Киев был взят город Белая Церковь, где была главная резиденция графов Браницких, крупнейших землевладельцев среди поляков в дореволюционной России. Вслед за войсками в Белую Церковь вернулись и Браницкие.

Во время контрнаступления Красной Армии бригаде Котовского было поручено взятие Белой Церкви. Блестяще проведя эту операцию, Котовский с бригадой пошел дальше, а в Белую Церковь подошел обоз бригады, в составе которой был перевязочный отряд мамы.

Как она вспоминала, Браницкие так поспешно покинули свой дворец, что в дворцовой столовой на столе оставались чашки с горячим кофе. Мама велела своим медицинским сестрам и санитарам пройти в гардеробную и разыскать постельное белье, чтобы нарезать из него своего рода перевязочный материал типа бинтов. Когда она вошла в графскую спальню, то обратила внимание на стоявший в комнате большой кожаный чемодан. Раскрыв его, мама увидела в нем кружева и перламутровую ложку в золотой оправе.

Вдруг позади нее раздался крик: «Не трогайте, это мое!» Мама обернулась и увидела жену Якира. «Пожалуйста, – сказала Ольга Петровна, – мне ничего не надо. Мне нужны только бинты». (Несколько позже ей рассказали, что при Якирше, как называли ее красноармейцы, находились двое агентов из фирмы ее отца, которые чемоданы с «трофеями» отвозили в Одессу.)

Через несколько дней разразился скандал: ЧК обнаружила, что было похищено столовое серебро Браницких. Сара Лазаревна указала на Котовскую, которая первая со своими санитарами побывала во дворце. Конечно, сразу стало очевидно, что это не так. Прошли годы. В 1924 году отец с матерью возвращались из Москвы в Умань через Харьков, где тогда жил Якир, находившийся в должности командующего украинским военным округом.

Котовские были приглашены Якиром на званый обед, во время которого мама обратила внимание на столовое серебро с вензелем «Б». «Так вот где серебро Браницких», – громко воскликнула она, всегда очень острая на язык. Воцарилось неловкое молчание, а Якир побагровел, как рак».

Однако Григорий Григорьевич сильно сомневался, что Якир мог быть причастен к убийству отца, отмечая, что «у меня нет никаких доказательств». Он скорее склонялся к мысли, что организатором убийства могли быть либо Сталин и его окружение, либо Троцкий и троцкисты, но говорил об этом довольно завуалировано: «Важно другое: что происходило в следующее пятилетие после убийства отца. Вначале все материалы затребовал к себе Фрунзе. Затем, через три месяца, М. В. Фрунзе погибает, и дело Котовского возвращается в Одессу.