Григорьев

Оценка же неудовлетворительной деятельности кого-либо из подчиненных была суровой, как правило, с большой долей сарказма, но без унижения. Интересно, что Михаил Григорьевич находил возможность заметить положительные результаты в труде у ранее им наказанных подчиненных и умел гласно, особо подчеркнуть эти достижения. А это уже показатель большой человеческой души такого командира. К сказанному следует добавить, что Михаил Григорьевич всегда стремился расширять круг лично ему знакомых подчиненных, и не только в штабах и управлениях, но прежде всего на рабочих местах, боевых постах — в подразделениях и частях. При хорошей памяти на лица и фамилии это делало его очень осведомленным. Подготовленные ему штабом материалы для подведения итогов работы в частях и соединениях и разборы проведенных учений и тренировок в войсках генерал Григорьев использовал как канву, вкладывая в оценку действий войск значительную часть своих личных впечатлений, с конкретными фактами и фамилиями. Такие доклады мало кого оставляли равнодушными.

Не следует считать, что приведенные выше командирские качества и приемы работы были свойственны только ему. Они присущи большинству зрелых военачальников, но в личности Михаила Григорьевича они проявлялись очень ярко, вполне гармонируя с его природной любознательностью, непосредственностью и выработанной службой силой воли и организованностью в труде.

Не имея непосредственного инженерного, а тем более строительного образования, М. Г. Григорьев тем не менее считался знатоком в вопросах техники и вооружения, хорошо разбирался в вопросах технологии и экономики капитального строительства. Не случайно «едких» вопросов Григорьева побаивались и мы — инженеры и военные строители».

Вне службы, на отдыхе, Михаил Григорьевич не уединялся. Был очень подвижен, любил шутку, острое слово, песню. Умел поддержать компанию, но в выборе компании был очень избирателен.

Еще один эпизод. Во время одной из командировок М. Г. Григорьева в войска поступила серьезная шифровка. В очередной раз объявлялось о начале беспощадной борьбы с пьянством, о том, что офицеры Главкомата во время поездок в войска увлекаются походами в бани, сауны и т. п. Поэтому впредь — никаких бань! Шифровка была подписана Главнокомандующим РВСН В. Ф. Толубко и генерал-полковником П. А. Горчаковым. Принесли шифровку Григорьеву. Он внимательно прочитал ее, посмотрел на подписи, а потом произнес: «О, и Петр Андреевич подписал. Сейчас я ему позвоню». А надо сказать, что член военного совета РВСН, Герой Советского Союза генерал-полковник П. А. Горчаков был большим мастером по части бань и выпивки, что, конечно, ни в коей мере не принижает всего того положительного, что он сделал на своем посту. Дальше состоялся разговор по телефону: «Петр Андреевич, прочитал я документ — очень серьезно! Но все дело в том, что мы с группой офицеров в командировке уже десять суток. И еще неделю будем здесь находиться. Может, прикажете нам в солдатскую баню идти? Ведь завшивеем без бани». Горчаков миролюбиво ответил: «Тебя, Миша, эта шифровка не касается!» На что Григорьев не без сарказма ответил: «Это что же подумают обо мне офицеры, с которыми я месяцами нахожусь в войсках, если я позволю себе сходить в баню, а им категорически запрещу подобное. В общем, Петр Андреевич, докладываю тебе как начальнику политического управления — сегодня у нас с офицерами банный день!»

Григорьев был широко образованным человеком — много и системно читал, был интересным и содержательным собеседником. В домашнем архиве Григорьевых сохранилась всего лишь одна тетрадь с его записями. Это не удивительно — он имел дело с совершенно секретной техникой и документами и свободных записей не вел. В этой же тетради он делал пометки, касающиеся вопросов воинской дисциплины. Что характерно? Свои размышления он подкрепляет высказываниями видных полководцев, военных теоретиков и, что особенно впечатляет, выдержками из произведений классиков русской литературы — Л. Н. Толстого, А. И. Куприна, Ф. И. Достоевского и многих других. И хотя в доме была очень хорошая библиотека, все же задумываешься — когда он только находил время для чтения?

Круг интересов у Михаила Григорьевича был обширен. Примечательно то, что он находился со многими представителями творческой интеллигенции Москвы в довольно-таки дружеских отношениях. Среди тех, с кем он часто общался, — Олег Ефремов, многие актеры Центрального театра Советской Армии.