Григорьев

Передний край наших войск проходил по низкому заболоченному месту. Разделяла наши и немецкие позиции узенькая речушка Назия, за которой на высоком берегу находилась когда-то деревня Поречье. За время длительных боев от деревни практически ничего не осталось, и на ее месте немцами был оборудован мощный опорный узел. После очередного наступления нашим войскам все же удалось выбить немцев с насиженных мест и оттеснить их от реки на 1,5–2 километра. В период артиллерийского обеспечения прорыва эллипс залпа бригады как раз накрывал все Поречье. По всей видимости, командиру бригады и вменялось тщательно проверить результаты нашего залпа, все как следует разведать и представить отчет вышестоящему командованию в форме акта с зарисовками, фотографиями и чертежами. Задача была сложная, опасная и ответственная. Но такие задачи выполнялись, как правило, только в присутствии комбрига. Он старался сам увидеть результаты огня и убедиться, что эллипс залпа лег правильно.

Вспоминают ветераны бригады: «Михаил Григорьевич отобрал небольшую группу, куда включил командиров дивизионов Б, Д. Белова и С. С Бракина, помощника начальника штаба А. П. Поихало, гв. лейтенанта Федорова как художника-чертежника, фотографа, несколько разведчиков, сына полка Павлика Кудрявцева, который со слезами на глазах упросил командира взять его с собой. Ну и для медицинского обеспечения вошел в эту группу военфельдшер В. С. Маркевич. Возглавил группу М. Г. Григорьев.

Рано утром, едва забрезжил рассвет и солнце только собиралось выглянуть из-за горизонта, а туман все еще цепко держался за землю, мы тронулись в путь. Все, кто оставался в блиндажах, вышли нас провожать, ободряюще хлопали по спинам, пожимали руки, давали напутствия. Каждый понимал, куда мы идем. Весь противоположный берег дыбился от разрывов, немцы свои оставленные позиции всегда хорошо пристреливали. Мало кто надеялся на благополучное возвращение.

Ползком и перебежками миновали мы разрушенные траншеи бывшего нашего переднего края, прошли нейтральную полосу, перебрались через речку, заваленную трупами, и, когда солнце наполовину уже высунулось из-за горизонта, вскарабкались на высокий семиметровый берег, на котором только что располагался передний край противника. Оборона немецкая действительно была мощной. В песчаном грунте проходили траншеи полного профиля, до бруствера рукой не дотянешься. На каждом шагу «лисьи норы», куда мог прятаться не один человек, доты, дзоты, бронеколпаки, даже не нужно было вылезать из траншеи по нужде, туалет располагался тут же.

Все, что мы увидели, было зафиксировано в рисунках, чертежах и фотоснимках. Измерили величину своих воронок, подсчитали их количество на гектар, а В. С. Маркевичу, как самому рослому, командир приказал измерять расстояние между воронками в шагах. Выполнять приказание приходилось короткими перебежками, а где-то и на четвереньках. Весь участок, на котором мы ползали, был перепахан вдоль и поперек. От леса, который когда-то здесь был, ничего не осталось, только местами торчали избитые осколками пни. Большинство укреплений было полностью разрушено, но часть из них каким-то чудом сохранилась. Весь день, пока мы проводили исследование местности, огонь противника не утихал, накрывала нас и артиллерия, и минометы, как обычные, так и шестиствольные; все простреливалось ружейно-пулеметным огнем.

Закончилась наша операция настолько успешно, что лучше и не придумаешь. Вернулись мы в свое расположение под вечер, все целехонькие, только кому-то каблук осколком оторвало да кому-то продырявило шинель. Видимо, все в «рубашках» родились. Встречали нас восторженно, криками «ура!». Задание было выполнено в срок и, самое главное, без потерь».

22 августа 1943 года комиссией под председательством командира 7-й гвардейской минометной бригады гвардии майора М. Г. Григорьева и ее членов: командиров 512-го и 574-го дивизионов гвардии майора Б. Д. Белова и гвардии капитана С. С. Бракина, помощника начальника штаба дивизиона гвардии старшего лейтенанта А. П. Поихало — был составлен краткий доклад о результатах обследования Пореченского узла сопротивления с зарисовками, схемами и фотографиями, а также с предложениями по организации и планированию в последующем огня М-30 на участке прорыва.

Исследование Пореченского узла показало, что разрыв снарядов М-30 в 3–5 метрах от дзотов срывал с последних перекрытия или полностью заваливал их взрывной волной. Размер воронок М-30 составлял 2–2,5 метра глубиной и 6–8 метров в диаметре. Подсчет воронок в трех различных местах обследуемого узла свидетельствовал, что на один гектар приходилось 48–60 воронок. В связи с большим моральным воздействием разрывов снарядов М-30 на свою пехоту было предложено центр цели располагать так, чтобы наша пехота находилась в 150–200 метрах от ближайших разрывов. Кстати, ветераны 7-й бригады в беседе со мной с гордостью отмечали, что за весь период боевых действий не было случая, чтобы хоть один снаряд попал в расположение наших войск.