Грифон

— Отошла немного? — спросил я, поглядывая на бледную девушку, застывшую на сиденье мертвой машины. Василиса немного поела, потом снова уселась прямо, глядя в пустоту.

— Ннет… я никак не могу поверить в смерть родителей. Нет, не могу.

— Соболезную, — сказал я, не зная, как себя вести… никогда не умел разговаривать с убитыми горем родственниками. — Может, это вообще даже не они?

— Я умом понимаю, что они, — безжизненно сказала девушка, — но принять это не могу. Не хочу. Поехали домой, а? Худо мне совсем. Обними меня — мне холодно и чего-то трясет.

Я обнял Василису — ее и вправду трясло, несмотря на то, что я надел на нее куртку киллера, а поверх ее — покрывало с кровати. Нервное напряжение, шок от полученной информации о гибели родителей — все смешалось в психологическую бомбу и жахнуло ей по мозгам. Я даже серьезно озаботился — как бы не спятила. А что, поедет крыша, и что с подругой делать? Похоже, что надо возвращать ее в привычную среду обитания. Иначе психика ее не выдержит. Только как это сделать?

— Дай магзеркало, — решившись, попросил я.

Василиса достала зеркало, передала мне, и я, сказав слово вызова, представил себе лицо Игоря Михайловича. Секунда — и в светлом круге перед нами появилось лицо начальника охраны. Его лицо было нахмурено, решительно, и глаза смотрели жестко и пристально:

— Наконец-то! Вы куда пропали? Мы с ног сбились, вас разыскивая! Вы в курсе?

— Мы в курсе. Василиса в порядке, нас преследовали, пытались убить. Мы скрылись. Что нам делать?

— Где вы сейчас?

— Сидим в машине-такси, припаркованной возле обочины дороги, возле магазина «Руслан», улица Симоновская. Номер дома сказать не могу — не знаю. Номер машины тоже не знаю — желтая «Тойота» двадцатилетнего возраста. Она тут одна припаркована. Вся информация.

— Ждите, скоро к вам подъедут и отвезут домой. Мы вас ждем. Держитесь.

Игорь Михайлович ободряюще улыбнулся и отвернул лицо, отдавая распоряжения, потом отключился.

Я облегченно вздохнул — всегда легче, когда кто-то берет на себя решения, касающиеся твоей жизни. Не думать, принимать так, как есть. Я закрыл глаза, расслабился и покрепче обнял Василису. Она уже перестала дрожать и сопела мне в плечо, горячей струйкой воздуха пробивая до самого тела. Было щекотно и одновременно приятно, казалось, что ко мне прижался огромный котенок, ищущий защиты у своей мамки-кошки. Это сравнение заставило меня улыбнуться, и я блаженно замер в ожидании спасителей.

Шли минуты — с момента разговора прошло минут двадцать, когда я увидел через лобовое стекло два больших темных автомобиля, несущихся с огромной скоростью прямо на нас. В голове что-то екнуло — что происходит? И тут же мне рассказали, что происходит. Автомобили развернулись, не доезжая до нас, стекла опустились, и оттуда высунулись стволы автоматов. Очереди пронзили тело старенькой «Тойоты», и если бы не движок, принявший на себя основной удар, и если бы не то, что нападавшие стреляли из автоматов 5,45, нам бы пришел конец.

Они допустили ошибку — надо было подъехать в упор и расстрелять нас сбоку, через стекла и двери, а они встали впереди и стреляли оттуда. Мы же полулежали, частично прикрытые двигателем как броней, и при первой же опасности я автоматически сбросил девушку на пол, бросившись на нее сверху. Если бы злодеи применили старые автоматы калибра 7,62 — нам бы хана.

Некогда я очень сильно интересовался стрелковым оружием. Это и немудрено — ведь я собирался идти в ментовку, потому интерес был обоснованным. А может, и без обоснования — просто нравились всякие стреляющие штучки, начиная от трубок с горохом и заканчивая главным калибром линкоров прошлого века. Так вот, пять — сорок пять имеют одну особенность: встретив перед собой препятствие, они нормально рикошетируют, пробивная сила у них, как у рогатки или пращи (утрирую, конечно, но примерно так). А вот старый добрый семь — шестьдесят два — это страшная, бронебойная штука. Пули со стальными сердечниками запросто прострелят рельс. Или двигатель старенькой «Тойоты».

Думал я всего секунду:

— Духи, ко мне! — мысленно крикнул в магическое пространство, и салон автомобиля заполнился всевозможными нежитями.

Их было очень много — наверное, сотни. Когда-то на месте магазина «Руслан» было старое кладбище, снесенное еще в советское время. Недаром этот район в просторечии называли «Живые и мертвые», и квартиры в домах, стоящих на костях, стоили дешевле, чем в других местах. Поговаривали, что в этих домах увеличенное количество суицидов, а также заболеваний раком. Не знаю, правда ли это, но… почему и нет? Духи злопамятны, и как я убедился — вполне могут взаимодействовать с миром живых.

Я быстро объяснил духам, что надо сделать, они исчезли, и тут же стрельба внезапно, как и началась, прекратилась.