Грифон торжествует. Проклятие Зарстора

— Ответ лежит здесь, — то, что он так откровенничал со мной, настораживало. Не в его характере было делиться с кем-либо своими планами. Ему не было свойственно быть дружелюбным, просить, а не приказывать.

— А нельзя ли, мой Лорд, выразиться несколько более ясно! — за то время, что я служил под началом этого человека, я добился определённой свободы — правда, за высокую цену. Он больше не внушал мне благоговейного страха.

— Мы добились многого, — это было не хвастовством, но констатацией факта. — Наши кузнецы неплохо поработали над металлом, доставленным из Пустыни, — несмотря на опасность. И теперь мы имеем оружие, лучшее, чем кто-нибудь из нас когда-либо прежде видел. Мы собираем людей — но мы также и теряем их, — теперь ладонь его сжалась в кулаке. — И всё так же корабли захватчиков высаживают новые группы. Верно, — вздохнул он, — они не выступили против нас вовремя. Но не потому, что мы сдерживали их. Пока что мы можем только беспокоить их на флангах, наносить небольшие удары то здесь, то там. Хотя… — в его голосе наконец послышалось слабое удовлетворение, — наконец-то они поняли, как глупо преследовать нас в таком удалении от побережья, на земле, которую мы знаем намного лучше их. А сейчас, — он слегка наклонился вперёд, — когда МЫ научились кое-чему новому…

Он остановился на несколько секунд, и я рискнул задать вопрос:

— Это правда, что они ищут какое-то загадочное Могущество?

Имгри так резко и пронзительно взглянул на меня, что я едва удержался, чтобы не потянуться за арбалетом, заткнутым за пояс.

— Итак, люди в открытую говорят об этом?

Я пожал плечами.

— Эти рассказы я слышал ещё до поездки на север. Должны же быть какие-то разумные причины тому, что ализонцы преследуют нас. Ведь, если верить словам захватчиков, на этой земле нет ничего такого, чего бы у них не было. Никакими особыми драгоценностями МЫ не обладаем.

В том, как я это сказал, не было и признака почтительности. Я говорил как равный с равным. Да, у Имгри была сила, и люди Долин, возможно, с большой охотой подчинялись ему. Однако больше он не имел на меня какого-либо влияния. Теперь у меня была в некотором отношении внутренняя защита от него.

Сузив глаза, Имгри внимательно наблюдал за мной. Мне кажется, что в его глазах я неожиданно стал личностью, а не инструментом в его руках. Нетерпение, которое никогда особо не скрывалось в его поведении, немножко отодвинулось прочь. Он рассматривал меня под новым углом зрения, ибо я не был уже тем мальчиком, которого он отправил в Ульмсдейл, и этот новый фактор следовало учитывать в предстоящей игре.

— Ваша рука, — продолжил я, — лежит на поселениях в Пустыне. Не там ли, как вы полагаете, находится ваша цель? И не драгоценности, но Могущество…

Выражение его лица не изменилось, но у меня возникло чувство, что в лицо дохнуло холодом. Взрывы ярости — не для него, ярость Имгри была бы подобна ледяному дыханию Зимнего Дракона. Сидя здесь, в неподвижности, я подстрекал его, влекомый собственной самоуверенностью. Почему меня должно волновать, что этот лорд столь обуреваем властолюбием, что он способен добиться многого, если позволит судьба? Я был не из его рода.

— Да, это Пустыня, или то, что в ней, возможно, скрывается, — Имгри решил наконец принять меня таким, каким я был. — Мы не знаем, что это может быть. Всё это стало нам известно со слов нескольких пленников: ализонцы хотят здесь что-то найти и подчинить своему контролю. У себя на родине они столкнулись с древним врагом, которого они так же хотели бы истребить, как они уничтожают многие наши Долины. Этот враг — по их мнению — может быть в родстве с нашими Прежними. В свою очередь они вооружены теми, кто каким-то образом предсказал, что им нужно искать, но у них нет должного числа людей, чтобы найти это оружие Могущества. Но знание это находится здесь! — и Имгри сжал пальцы так, что его ногти царапнули карту, как когти ястреба схватывают свою добычу.

Глава 3 Джойсан

Туман висел в воздухе, словно гобелены в каком-то огромном зале, обволакивая костёр и тех, чьё тепло и жизни он поддерживал. Теперь и я, странное дело, чувствовала себя вполне умиротворённо, чего не было с тех пор, как Керован покинул меня и умчался из Норсдейла. Я следила за ним, пока он не скрылся с моих глаз, полных невыплаканных слёз, и сердце моё обливалось кровью. Эти печаль и страх принадлежали только мне, и я никогда не позволю себе выказать их другим. Но здесь… Это было словно… словно братство по крови. И мне было несколько удивительно ощущать подобное чувство.

— Я — Элис, — произнесла женщина, не добавив названия ни Дома, ни Долины для указания своего положения. Но было ясно, что она должна занимать высокий пост в любом владении.

— А это, — её рука немного вытянулась вперёд, так что, не сиди они поодаль друг от друга, она сомкнула бы свои пальцы на руке мужчины (и вновь, почувствовав связь между ними, меня охватила жгучая зависть), — Джервон.

— А я — Джойсан, — поскольку не были названы ни земля, ни род, я умолчала о своих корнях.