Грифон: Хрустальный грифон (часть 1)

В доме лесника было два мальчика моих лет. Но мы так и не стали друзьями. Не только происхождение разделяло нас; я и сам старался не сближаться с ними. Ведь во мне было что-то нечеловеческое, и это не позволяло мне приобрести друзей. Я подарил свою дружбу только двоим — Яго, который годился мне в отцы, и Ривалу. Он мог бы быть моим старшим братом, и иногда мне этого очень хотелось!.. Я был обручен в год Змеи, Брызжущей Ядом. И чем ближе подходил к порогу мужества, тем чаще думал о предстоящей свадьбе: что если леди Джойсана, подобно матери, отвернется от меня с отвращением?

Кошмары мучили меня по ночам, и Ривал наконец с сочувствием спросил, что со мной происходит.

Я поведал ему правду о своих сомнениях в надежде, что он успокоит меня, скажет, что я вижу чудовищ там, где их нет.

Однако Ривал не стал меня успокаивать. Он долго молчал, глядя на руки, которые только что пытались восстановить разбитую фигурку, а теперь покоились на столе.

— Мы всегда говорили друг другу правду, Керован. Из всех я только тебя выбрал бы в спутники. Но разве я могу обещать, что приведу тебя к счастью? — Он помолчал. — Когда-то я тоже ждал свадьбы. Но я тоже не похож на других — не внешне, как ты, а своими привычками, мыслями. И это встревожило ту, с которой я должен был разделить Чашу и Огонь.

— Но ты же никогда не был женат! — воскликнул я.

— Да. Зато в моей жизни есть другое!

— Что же?

— Это! — и он раскинул руки, как бы обнимая все, что находилось в доме.

— Значит, со мною произойдет то же самое… — промолвил я.

Я был обручен, так как этого требовали обычаи и воля моего отца. То, что я слышал о браках, заключающихся между лордами, не обещало мне счастья.

Наследники женились, чтобы увеличить свои поместья за счет приданого невест, чтобы продолжить линию своего рода. Если впоследствии появлялись любовь и уважение, то в дом приходило счастье. Но так бывало редко.

— Поговорим о другом, — тактично предложил Ривал. — Есть одно дело, о котором я давно думаю.

— Идти по дороге!

Я вскочил на ноги, как будто намереваясь тут же отправиться в путь, чтобы открыть тайну. Эта дорога действительно была тайной.

Мы набрели на нее во время скитаний по Пустыне. Привычные нам дороги представляли собой всего лишь протоптанные кривые тропы, пригодные только для передвижения верхом.

Дорога же, на которую мы наткнулись, была вымощена тщательно подогнанными каменными плитами. Ничто не указывало на ее предназначение. Дорога начиналась примерно в полудне пути от дома Ривала и вела в глубь Пустыни — широкая, прямая, только местами засыпанная желтым песком. Дойти до ее конца было нашим давним желанием.

То, что мы решились на путешествие, полностью вытеснило у меня из головы мысли о невесте. Джойсана была для меня всего лишь именем, пустым звуком, встреча наша была еще так далека! Путешествие же должно начаться немедленно.

Я ни перед кем не отчитывался в своих действиях, кроме Яго. А он в это время года ездил в Ульм, чтобы встретиться со своими товарищами по оружию и доложить отцу, как здесь обстоят дела. Поэтому я был полностью свободен и мог делать, что хочу.

А хотел я сейчас только одного: поскорее двинуться в путь по таинственной дороге.

НАЧАЛО ПРИКЛЮЧЕНИЙ ДЖОЙСАНЫ, ДЕВУШКИ ИЗ ИТКРИПТА

Я — Джойсана из Иткрипта — была помолвлена осенью в год Змеи, Брызжущей Ядом.

Вообще-то этот год считался неподходящим для новых начинаний, и потому мой дядя, лорд Кьярт, обратился за советом к даме Лориас из монастыря Норстед. Она настолько хорошо понимала язык звезд, что к ней приезжали за консультацией издалека. Прорицательница обращалась к звездам и сказала, что брак совершенно необходим для моего счастья. Свадьба мало меня беспокоила, но из-за нее я стала центром долгих и утомительных церемоний. Под конец я настолько устала, что чуть не расплакалась.

Восьмилетнему ребенку невозможно вникнуть в думы и тревоги, владеющие взрослыми людьми. Обручение мне виделось ярким, пышным действом, но я не могла понять своей роли.

Меня разодели и украсили жемчугом и драгоценностями. Однако все мое внимание было занято тем, чтобы выполнить суровый приказ дамы Мэт и ничего не запачкать. Платье было голубое, хотя мне никогда не нравился этот цвет. Я больше любила цвета, богатые оттенками, например, цвет осенних листьев. Но голубой — это цвет невесты, и я была вынуждена следовать обычаям.

Мой жених не приехал и не выпил со мной чашу Жизни, не зажег свечу Дома. На его месте сидел человек такой же суровый, как и мой дядя. Мне запомнился ужасный шрам на его руке: я очень испугалась, когда во время церемонии он взял меня за руку. В другой руке он держал огромный боевой топор, символизирующий моего настоящего жениха. Правда, жениху нужно прожить еще по крайней мере лет шесть, прежде чем он сможет оторвать такой топор от земли.