Гриф

Его интересовало, не собирается ли доктор «стучать» на него. Одно дело раздраженные разговоры в курилке. Подчиненные всегда недолюбливают своих начальников. Кто-то обижен, кто-то завидует, кто-то просто ненавидит. Их личное дело. Пока эта неприязнь не перешла границы дозволенного.

Он вообще имел привычку обыскивать столы и личные вещи своих сотрудников и часто этим занимался поздними вечерами. Вещи могут многое рассказать о человеке — его вкусах, пристрастиях, даже политических взглядах.

Моров открыл своим универсальным ключом верхний ящик, выдвинул его, взял маленький ключик и открыл остальные ящики стола. Вытащил на треть все пять ящиков и поворошил бумаги, пошуровал вещицы, непритязательные, простенькие — дешевая зажигалка, грязный носовой платок, пакетик мятной карамели, раскрытая пачка крекеров, чернильница и рядом — поршневая ручка, несколько шариковых ручек, карандашей, стирательные резинки, а вот потертая медаль "За спасение на водах"… Неужели субтильный и робкий на вид Минеев мог кого-то спасти, кроме себя?

— Maло, мало мы знаем свои кадры, — проворчал профессор Моров, перебирая бумажки в прозрачной папке с надписью "Банк «Логотип». — Ишь ты, интересно, как к нему попала эта прозрачная папочка, — скорее всего, сам Моров сунул в нее какое-нибудь институтское предписание.

Ага, вот и бумага, которую он не хотел бы найти, но найти предполагал.

— Ну, вот и славненько. Значит, не зря на душу грех великий беру. Не зря. За такое деяние и приговор — к высшей мере, — хихикнул Моров.

"Генеральному прокурору Российской Федерации

Действительному государственному советнику юстиции

Раскутову Илье Юрьевичу.

Сим довожу до Вашего сведения, что в нашем институте творятся чудовищные безобразия".

— Так, это можно пропустить, это эмоции, дальше.

"В нашем Институте проводятся бесчеловечные эксперименты по воздействию на мозг человека. Обуреваемый страстью добиться Нобелевской премии, директор, а фактически владелец института профессор и академик самозванной Академии медико-психологических наук Моров Аркадий Борисович фактически повторяет изуверские методы фашистских "убийц в белых халатах", которые проводили эксперименты над заключенными в концлагерях. Правдами и неправдами в институт на лечение шизофрении, неврозов, "белой горячки" и т. д. заманиваются одинокие люди. Под видом лечения над ними совершаются издевательства, сводимые к использованию психотропных средств для оказания воздействия на человеческое поведение".

— Ну, этому серьезные люди в Генпрокуратуре просто не поверят.

А… Вот это тоже интересно — про то, как он, профессор Моров, в течение последних восьми лет фактически приватизировал все здания и всю "материальную часть" института, завладел зданиями соседних учреждений Института патологии акушерства и гинекологии и Института злокачественных новообразований, поменял там весь кадровый состав и создал на Каширском шоссе целый медицинский городок с огромным штатом медперсонала, мощным научным потенциалом, новейшей техникой, современным электронным оборудованием…

— Так, ну-тис, ну-тис. Интересно… А это — о том, как с помощью новейших достижений науки сотрудники лабораторий, руководимых лично Моровым, превращают вполне здоровых людей в марионеток, зомби… Ишь, все раскопал, — с каким-то даже удовлетворением пробормотал Моров.

Он аккуратно собрал все странички и засунул во внутренний карман просторного пиджака.

Пожевал тонкими мокрыми губами, скривился:

— Ищь, сучонок, падаль, тля… Ничтожество… Ему у параши место, а его — в научные сотрудники, зарплату дали хорошую, — так ты работай и ежечасно руководителя своего хвали, благодари, ручку ему целуй… Потрох сучий, фуфлогон. Вместо того, чтоб работать, гусю шею тут точит, падла гнилая…

Как ни странно, Моров забыл многие слова из лексикона молодых лет, когда был он вором в законе и держал зону в ИТК строгого режима № 3546 в Карелии. Поднапрягся, но, кроме "горбатого лепит", ничего не вспомнил.

— Склероз… Чтоб ему…

Он с трудом встал, авторучкой поворошил личные вещи приговоренного к смертной казни доктора Минеева.

— Ишь ты, и платки у него грязные, и ручки надкусанные. Ничтожество. Хорошо, что я вовремя на него глаз положил. Ишь, притаился. А мне сверху видно все, видно… Не спрячешься. Бац сверху, и кровушка пошла.

Эту ночь профессор Моров спал сладко и без снов.

Без снов спал эту ночь и Игорь Иванович Вячеславлев, бывший прапорщик отряда спецназначения Главного разведуправления Генштаба Вооруженных сил.

Вернее, какие-то обрывки воспоминаний в его голове проносились. Это были, так сказать, итоговые фрагменты выполненных им в разных концах мира заданий.