Гриф

Билеты на ее концерты достать было практически невозможно. И Бичу опять повезло. Хотите верьте, хотите нет, но в Консерватории в книжном киоске "имел дело" Гриша Минский, бывший спецназовец, окончивший после армии философский факультет МГУ, защитивший в конце 1997 года кандидатскую диссертацию и державший теперь, ввиду отсутствия потребности в специалистах по этике, два киоска философской литературы - в МГУ и в Консерватории. Он заранее взял билеты и ждал их в крохотном фойе Малого зала. Обнялись, обменялись несколькими фразами и разошлись. Как будто так и надо. А ведь не виделись почти десять лет. Вот что значит спецназовская дружба.

Зал был полон. Места у них были в третьем ряду. Так что сидевшего в пятом ряду Князя с миловидной стройной брюнеткой Бич узнал сразу...

Ну, и Князь узнал то, что хотел: у Бича было место 18 в третьем ряду.

Это значило, что акцию он со своей бригадой проведет в 18.00. Зачистка же была назначена через три часа после акции.

Это было все, что нужно Князю. Он что-то прошептал на ухо своей спутнице и поднялся с места до того, как на сцену королевской походкой вышла народная артистка России Надежда Красная. Уже выходя из зала, он помахал рукой. Вадим Федоровцев, заслуженный артист республики, постоянный аккомпаниатор и верный, любящи муж выдающейся певицы, улыбнулся в ответ. Князь заранее предупредил, что, возможно, вынужден будет уйти до начала концерта. В фойе он так же приветливо помахал рукой своему бывшему бойцу Грише Минскому. Тот указал пальцем на лоток с книгами, дескать, есть кое-что совершенно замечательное. Князь дал "отмашку" - мол, извини, спешу.

Он действительно спешил. Если у Бича операция была готова, то у него подготовка только началась. Приходится учитывать, что у него уже пошел отсчет службы в НИИ проблем мозга. И там нужно было еще работать и работать. В завтрашней же "банковской" операции "Открытые двери" у него была достаточно ответственная роль. И сыграть он ее должен был безукоризненно. Главное - во время выйти на сцену и во время сказать закрепленную за ним реплику. Тогда спектакль наверняка удастся. Но до этого нужно было провести ряд встреч, времени на которые отводилось совсем немного.

Он вышел из Малого зала Московской Консерватории. Оставив слева от себя печального Петра Ильича Чайковского, перешел дорогу и наклонился к ветровому стеклу сизого "ауди", стоявшего возле крохотной церковной лавки напротив Консерватории.

На пассажирском сиденье рядом с сиденьем водителя лежала серая каракулевая шапка. На сиденье водителя - одна черная меховая перчатка.

Он взялся за ручку двери в салон. Двери в машину были открыты.

КНЯЗЬ. ОПЕРАЦИЯ "АГРАН-200"

Он повернул ручку дверцы рядом с местом водителя. Ручка поддалась.

Ключ торчал, призывно покачивая в воздухе брелоком.

"Слишком сильная амплитуда, - подумал Князь. - Гриша поставил "тачку" с полчаса назад. Пора бы уж яркому брелоку в виде шляпы и тросточки Чарли Чаплина перестать мотаться взад-вперед".

Не прикасаясь к ключу зажигания, Князь обошел машину вокруг.

Стараясь не привлекать внимания, осмотрелся.

Если и были наблюдатели, то они хорошо играли свои роли, - целующейся парочки в скверике вокруг памятника; старого господина, долго и безуспешно пытающегося прикурить от бензиновой зажигалки; троих подростков, продававших возле церковной лавочки небольшие иконки с ликом Андрея Первозванного.

Триста лет, как создан Орден Андрея Первозванного, мелькнула мысль. Нынешним, из рук царствующего президента, наградили недавно академика Лихачева и Солженицына. Первый с благодарностью принял, второй с благодарностью отверг. Правы оба. И та и другая позиция имеют право на жизнь.

Право на жизнь. Каждый имеет право на жизнь. Он, в силу своей профессии, научился лишать этого права других людей. Есть профессии, которые по определению нравственны, добродетельны или, напротив, порочны, греховны. Выбрал эту профессию - чего ж теперь по волосам плакать.

Он усмехнулся. При его обширной, как инфаркт, лысине действительно по волосам было плакать поздно.

А жить все равно хотелось.

Он вынул из кармана сложенную в несколько раз "Литературку" и постелил ее на асфальт. Опустился на колени, заглянул под днище.

Встал, отряхнул грязный снег с колен. Обошел машину. Вынул ключ зажигания - осторожно, медленно. Открыл капот - ничего. У него глаз-"ватерпас", заметил бы, если бы было что не так. Еще раз обошел машину. Заглянул ей сзади "под хвост", как собаке. Снова пришлось подстелить некогда любимую "Литературку". Мысли были все какие-то нейтральные, - что вот, была смешная полоса "12 стульев", был интересный "лист" с криминальными очерками Александра Борина, была увлекательная "тетрадка" с международными статьями. Все вроде бы есть и теперь, а читать скучно.

Тут он ее и увидел.